Он видел одно и то же: будто отец его, сидя за пустым обеденным столом, не произнося ни слова, укоризненно смотрит на сына, качает головой и грозит пальцем.
«Отец, – говорит парень сам себе, – чувствует его беду? Тревожится?.. Интересно, одобрил бы поступок сына?.. Нет?.. А, не сон, а ерундистика одна!»
Парень открыл глаза. Повернув голову влево, туда, где у входа в палату стоит небольшой столик, а за ним – сидит и что-то сосредоточенно пишет дежурная медсестра. Очевидно, почувствовав его взгляд, девушка обернулась.
– Что-то надо?
– Нет… Ничего… Нормально… Скажите, какое сегодня число?
– Восемнадцатое.
– А… месяц?
– Декабрь.
– Ох! Только-то семь дней!.. Думал…
– Думал, – она усмехнулась, – пронеслась целая вечность?
– Вроде того. – С минуту помолчав, спросил. – Как думаете, долго еще мне здесь валяться?
– Не знаю.
– Ну… А если положиться на ваш богатейший жизненный опыт?
Медсестра рассмеялась. Она правильно восприняла иронию. Ответила же совершенно серьезно и солидно, подражая кому-то из старших:
– При самом благоприятном течении болезни выпишут не ранее середины января.
Парень тяжело вздохнул.
– Как говорится, утешение для бездыханного.
Девушка вновь рассмеялась и процитировала поэта:
– И жить торопимся, и чувствовать спешим.
– Надо… Жизнь-то всего-навсего одна.
– Не спеши… Некуда… Или на гражданке кто-то ждет?
Больной, почувствовав намек, вздохнул.
– Некому… Ну… Разве что родители.
Медсестра повторила:
– Не спеши… Наши пациенты обычно не торопятся и ищут повод, чтобы подольше задержаться в госпитале. У нас хорошо, – и после секундной паузы произнесла банальность, – тепло, светло и мухи не кусают.
Чтобы ответить тем же, то есть банальностью, больной произнес:
– Это точно: солдат спит, служба идет, часики, не уставая, тикают и тикают себе.
Суматошным выдался денек
Таким тот день, восемнадцатое декабря 1988 года, показался лишь больному старшему сержанту, но для медперсонала окружного военного госпиталя, скорее, обычным.
Сразу после восьми утра в реанимационное отделение забегал несколько раз старший медбрат. Внимательно изучив обстановку и в полголоса пошушукавшись с только что принявшей дежурство медсестрой, тотчас же исчезал.
Из этих шушуканий Мартьянов понял: ожидается визит большого начальства. Какого именно? Откуда ему было знать? Парень усмехнулся: с ним, видите ли, не удосужились согласовать.
Потом заглянул его лечащий врач. Тот самый, который, когда находился в другой палате, пошел ему навстречу и освободил руки от пут, тот самый, фамилию которого, хотя видит не первый раз, до сих пор не знает.
Врач