Он опустился на колени, и его голова упала на грудь. Он был сломлен, раздавлен, уничтожен.
– Все кончено, Артур, – сказала Кейн. – Тебя больше не отпустят.
Артур поднял голову, и посмотрел на Кейн, в его глазах были слезы.
– Ты не понимаешь, детектив, – прошептал он. – Это было не просто коллекционирование. Это было… искусство.
– Это было чудовищно, Артур, – ответила Кейн. – Ты просто больной, безумный монстр.
Артур ничего не ответил, он просто смотрел на Кейн своими пустыми, безумными глазами. Он понимал, что он проиграл, что его коллекция обречена. Но он знал, что даже в тюрьме, он будет хранить в памяти образы своих “шедевров”, и эта память будет его вечным проклятием.
После ареста Артура, детектив Мэри Кейн чувствовала себя одновременно опустошенной и озадаченной. Она знала, что поймала монстра, человека, чьи злодеяния превосходили все, что она когда-либо видела, но в то же время, она ощущала глубокое чувство неудовлетворенности. Она понимала, что просто арестовать Артура недостаточно, нужно было докопаться до корней его безумия, понять, что заставило его превратиться в такого чудовищного коллекционера человеческих трофеев.
Она провела долгие часы, изучая материалы дела, фотографии жертв, протоколы допросов Артура. Она пыталась найти хоть какой-то намек, какую-то закономерность, которая могла бы объяснить его действия. Но чем больше она углублялась в его мир, тем более странным и непонятным он ей казался.
Артур не раскаивался, он не проявлял никакого сочувствия к своим жертвам. Он говорил о своих преступлениях, как о произведениях искусства, с какой-то холодной, отрешенной страстью. Он считал себя художником, создателем, а не убийцей.
– Вы не понимаете, детектив, – сказал он ей однажды во время допроса. – Я просто воплощаю свои идеи в реальность. Я создаю вечное.
– Вечное? – переспросила Кейн, ее голос звучал с сарказмом. – Вечное зло?
– Нет, детектив, – ответил Артур, его взгляд был устремлен в никуда. – Вечная красота.
– Красота? – Кейн не могла сдержать своего негодования. – Вы называете это красотой? Эти изувеченные тела? Эти муки, которые вы причинили этим девушкам?
– Это не муки, детектив, – сказал Артур. – Это трансформация. Они становятся частью моего искусства, частью меня самого.
– Вы сумасшедший, Артур, – сказала Кейн. – Вы абсолютно безумный.
– Возможно, – ответил Артур, его губы дрогнули в легкой усмешке. – Но мое безумие – это моя гениальность.
Кейн понимала, что с Артуром бесполезно спорить. Он был полностью погружен в свой собственный мир, мир, где смерть и боль были лишь инструментами для создания “искусства”.
Она решила пойти другим путем. Она обратилась к психологам и психиатрам, специализирующимся на серийных убийцах, чтобы они помогли ей понять мотивы Артура. Она надеялась, что они смогут объяснить, почему он стал таким, каким он стал.
После