– я не могу поверить своей радости, но вам верю – сказал Рахис с облегчением – сколько времени эти разбойники терзали наших купцов и стада, давайте выпьем за эту радость. Степняки радостно загалдели, а северяне сдержанно улыбались, наполняя пиалы.
– теперь твоя очередь выполнить условие – напомнил Кромхильд.
– конечно, конечно – закивал Рахис – я очень рад видеть вас союзниками и добрыми соседями, после праздника я выделю самых лучших людей для охраны и проводников. Надеюсь, вы останетесь на нашем празднике?
– для нас будет радостью быть на вашем празднике – ответил Кромхильд – соседи должны изучать обычаи друг друга и где это делать, если не на празднике. Тут, конечно, мнения делегатов разделялись, Сид и Витек предпочли бы быстрее двинуться в столицу империи, но, как говориться, выбирать не приходилось.
– у нас для тебя тенге еще одна новость – задумчиво и деликатно начал Кромхильд – один наш воин случайно стал свидетелем стычки и, так уж получилось, что он спас главного участника, юношу.
Из глаз тенге моментально ушла вся приветливость и радость. Он жестом прервал Кромхильда и приказал всем присутствующим в шатре оставить их. Когда все, кроме, все того же ветхого старика, удалились с поклонами и церемонными прощаниями, Рахис развернулся к Кромхильду.
– прошу прощения – нетерпеливо сказал тенге – пожалуйста, продолжай.
– вели пропустить его к нам – сказал Кромхильд – пусть он сам все тебе расскажет. Через несколько долгих для тенге мгновений в шатер Вошел Витек, ведя под руку все еще очень слабого от потерянной крови сына купца и возлюбленного дочери тенге.
– Бахма – выдохнул Рахис и скривился, увидев повязку на лице юноши – где моя Сиюль, что произошло?
– нас застигли врасплох – начал говорить Бахма – прижали к горам и напали, Сиюль увезли, а меня хотели убить.
– мы нашли двух Хурай – резко прервал его Рахис.
– это были не Хурай – с трудом отвечал Бахма – они не наездники и не стрелки.
– да, мне тоже так показалось, но кто тогда – тенге буквально впился взглядом в лицо юноши. Отец боролся сейчас в нем с правителем. Отцу было все равно кто и почему, он хотел просто вернуть любимую дочь, но правитель понимал, что причина ведет к пониманию ситуации гораздо глубже, чем пропажа одного человека, пусть это и была любимая его дочь.
– я слышал голос Сахима и слышал, как его называли по имени – виновато сказал юноша – но меня тогда уже успели ранить, точно сказать я не могу.
– опять все ведет к этому шакалу – зарычал тенге – куда увезли Сиюль.
– прости тенге – потупился Бахма – я не знаю, если хочешь, возьми мою жизнь, я все равно готов был отдать ее за твою дочь.
Рахис, уже набравший воздуха для яростной тирады, был остановлен тем самым стариком, который за все время присутствия не подал ни звука. Вот и сейчас он просто положил руку на сжатые в гневе кулаки тенге.
– не гневайся