– Хурай стали презирать смерть давно, или одно, два поколения, во что они верят, разделяется ли вера с властью у них или они соединены в одном человеке – когда я буду знать ответы на эти вопросы, я сделаю все правильно – заполнил шатер голос великана – и мы забыли про мальчишку, которого спас мой сын, он близок с дочерью тенге и происходит из старого, но бедного рода купцов, его тоже можно использовать.
– да, часто шаман или кто там вместо него – согласился Сид – бывает влиятельнее вождя.
– Стьюви, поезжай обратно, узнай ответы – сказал Кромхильд – у нас не так много времени, а мальчишку пока подлечим и придержим.
– ох, опять мне пить с тенге – горестно вздохнул Стьюви.
– надо брат, надо – похлопал по плечу друга Витек – у всех свои трудности. Все дружно засмеялись.
– ты будешь звать с собой Бриса – обращаясь к Велунду спросил Кромхильд.
– нет – ответил Велунд – Брис переживает что-то внутри, что у него в голове твориться, я даже узнавать боюсь, сидит, где-то в горах один уже несколько дней.
– ну, ты вроде справился – Кромхильд аккуратно гнул свою линию.
– я, да – устало ответил Велунд – но, я провел в борьбе с самим собой очень долгое время, и, по-настоящему, принял решение только когда узнал, что мой ребенок придет в этот мир. А ты знаешь, как привлекательно быть зверем?
– нет – пристально посмотрев в глаза Велунда ответил Кромхильд – и никогда не хотел бы узнать.
– вот поэтому и не стоит сейчас трогать Бриса – подвел черту Велунд – справимся втроем, позову из дома Скуббу.
– девушку – недоуменно спросил Сид – к этим дикарям.
– да – ответил Велунд – она тут не появляется только для того, чтоб не сокращать численность наших воинов, потому что в любом войске есть люди, которые думают членом, а не головой, а Хурай мы должны сломать морально за один раз.
– что же, думаю ты знаешь, что делаешь – пожал плечами Сид и все согласились.
––
Зачем мне это все? Куда я иду? Остаюсь ли я человеком, или стал настоящим чудовищем, как нас называют даже в этих суровых краях некоторые люди? Кто для меня свой, а кто чужой? Сид с его жаждой мести, Кромхильд с его думами о своем народе? Витек, чьи опасливые взгляды Борис нет, нет, да ловил на себе краем глаза. Все эти вопросы роем надоедливых мух летали в голове Бориса, который в данный момент сидел, спрятавшись за камнем от холодного, горного ветра и просто смотрел на восход светила. В последнее время, когда непосредственной угрозы жизни не было, не нужно вот прямо сейчас с кем-то драться, бежать и прочее, такие мысли терзали его как стая оголодавших волков. Он прекрасно понимал, что прежним, после всего что ему выпало он никогда не станет и дело не в самих событиях, а скорее во внутреннем состоянии. Он как бы прошел ту грань, за которой стирается все, нормы, мораль, принципы, не говоря о привычках и образе мышления. Остается лишь сущность животного, с желаниями, рожденными простыми инстинктами. Сущность зверя,