Империя боли. Тайная история династии Саклер, успех которой обернулся трагедией для миллионов. Патрик Рэдден Киф

институт. В тот день она родила мальчика[256]. Для еврейских семей нетипично называть сыновей в честь отцов, но Мариэтта выбрала для первенца имя Артур Феликс. Она хотела отождествить ребенка с его отцом – передать ему по наследству то самое доброе имя. Возможно, на подобный выбор имени повлияли соображения легитимности: оно как бы ограждало от любых предположений, что отпрыск второй жены чем-то хуже «чистокровного» Саклера. После рождения сына Мариэтта почувствовала, что обрела некое новое важное значение, сыграв свою роль в династическом процессе, словно появление на свет сына-первенца каким-то образом повысило ее статус внутри семьи. После торжественного открытия института Артур помчался обратно в больницу, чтобы приветствовать своего ребенка. Рэй и Морти тоже приехали вместе с ним. Они привезли молодой матери цветы.

      Забеременев, Мариэтта решила оставить работу[257] – это было решение, которое всячески приветствовал Артур, но у нее самой были некоторые сомнения. В результате она стала жить дома, заботясь о малыше, а Артур уезжал в город, проводя сначала долгие дни в Кридмуре, а потом столь же долгие вечера – в «Макадамсе». По вечерам, когда малыш засыпал, Мариэтта готовила мужу ужин, переодевалась (ему нравилось, когда она наряжалась к ужину), зажигала свечи и ждала его возвращения домой[258].

      Вместо того чтобы сократить свои профессиональные обязанности и уделять больше времени своей новой семье, Артур лишь умножал число своих проектов[259]. Он стал редактором «Журнала клинической и экспериментальной психологии». Основал издательство медицинской литературы. Организовал службу новостей для врачей, стал президентом Института медицинского радио и телевидения и учредил круглосуточную радиослужбу, которую спонсировали фармацевтические компании. Он открыл лабораторию терапевтических исследований[260] в Бруклинском колледже фармакопеи на Лонг-Айленде. В этой бурной деятельности чувствовалась некоторая лихорадочность; казалось, недели не проходило, чтобы Артур не заключил очередной учредительный договор какого-либо нового предприятия. Все это он обосновывал тем, что они с братьями проводят в Кридмуре потрясающие исследования, но люди о них не знают. Своими новыми издательскими предприятиями Артур был намерен восполнить этот информационный пробел[261] Он говорил людям[262], что продолжает традиции Гиппократа, который не только принимал пациентов, но и был просветителем. Воображению Мариэтты ее молодой муж представлялся Атласом[263], держащим на своих мускулистых плечах весь мир.

      Казалось, дитя окраины, дитя Великой депрессии завершило свою метаморфозу. Артур Саклер теперь был состоявшимся исследователем и мастером рекламы – и его чувство собственной важности соответствовало этим достижениям. Некоторые «старики» в «Макадамсе» все еще называли его «Арти», но бо́льшая часть мира теперь именовала его не иначе как «доктором Саклером». Он носил элегантные костюмы и вел