– Остановимся пока здесь, – проговорила я, махнув рукой в сторону небольшого поселения, раскинувшегося у подножия горы. Всего десятка полтора домов с прохудившимися крышами и покосившимися стенами. Почерневшая от времени кузница с обвалившейся печной трубой стояла на отшибе, её некогда крепкие стены теперь покрывал густой ковер дикого плюща. Пара полуразрушенных амбаров с провалившимися крышами напоминали оскаленные пасти каких-то чудовищ. Когда-то это, должно быть, был оживленный городок, обслуживающий замок и его обитателей. Теперь же большинство домов стояли заброшенными – сквозь щели в стенах пробивались чахлые деревца, а дворы заросли сорняками в человеческий рост.
– Корх, Зелим, – скомандовал Базил, и парни, коротко кивнув, тотчас выехали вперед, чтобы разведать обстановку.
Мы, развернув коней к поселению, последовали за ними, время от времени кто-нибудь из нашего отряда вздрагивал и начинал озираться. В воздухе висело почти осязаемое напряжение, а лошади нервно прядали ушами, фыркая и постоянно косясь по сторонам. И чем ближе мы подъезжали к замку, нависающему над поселком подобно исполинскому часовому, тем тише становились наши разговоры, пока, в конце концов, не сменились гнетущим молчанием, нарушаемым лишь скрипом седел да позвякиванием упряжи…
– В поселке живет старый кастелян, – сообщил Зелим, придержав коня, чья взмыленная шея блестела в тусклом свете. – Говорят, он оставался в замке до последнего, пока восточное крыло окончательно не разрушилось, похоронив под обломками колодец. Теперь обитает в доме с синими ставнями.
– Два дома готовы нас разместить всего за пару медяшек, – добавил Корх, машинально поправляя сбившуюся перевязь и чуть помедлив, продолжил: – Беден здешний народ… В погребах пусто, детишки худые. Думаю, нам придется выделить часть нашего провианта.
– Выделим и узнаем, где находится ближайший рынок, – проговорил Базил, его натруженные пальцы рассеянно поглаживали потертую рукоять меча.
– Ближайший не нужен, уверена, там цены будут неимоверно высоки, – возразила я, сжав бока Пегой. Верная кобыла, словно почувствовав мое настроение, осторожно двинулась по заросшей травой дороге к домику с некогда синими ставнями. Сейчас краска на них облупилась, обнажая серое, растрескавшееся дерево. Стены дома почернели от бесчисленных дождей и ветров, а часть старого забора покосилась, будто устав держаться прямо. В маленьком палисаднике еще угадывались очертания давно одичавшего сада – искривленная яблоня с узловатыми ветвями тянулась к небу, а вдоль покосившегося частокола пробивались одичавшие кусты смородины, почти скрытые под зарослями крапивы…
У ворот нас встретил сгорбленный старик. Несмотря на возраст, его худое, жилистое тело сохранило следы былой стати. Седые волосы, заплетенные в традиционную косу, спускались до лопаток. Морщины избороздили его лицо подобно древней карте, а в глубоко посаженных серых