Глубоко вздохнув, я откидываюсь на спинку сиденья.
«Я не буду начинать с самого начала, потому что все началось, когда я впервые родился, когда два человека, которые дали мне жизнь, ненавидели меня больше, чем это было по-человечески возможно. Итак, мы вернемся в то время, когда мне было семь лет, в тот день, когда родился мой младший брат Александр, вот тогда все действительно началось…»
ГЛАВА ВТОРАЯ
Дмитрий, 7 лет, 1974 год
Спрыгнув со ступенек автобуса, я застегиваю тонкое пальто, прежде чем выйти на холод. Двери автобуса быстро закрываются, и он уезжает, оставив меня в пыли. Я смотрю, как автобус едет по дороге, пока не исчезает из виду.
Улыбаясь про себя, я лезу в портфель и достаю дневник, в котором написана ярко-красной цифра «5». Это первая «5», которую я когда-либо получал на контрольной, и я не могу дождаться, чтобы вернуться домой и показать маме.
Камни хрустят под моими старыми, изношенными ботинками, когда я иду по гравийной дороге к нашему дому, а зимний воздух резко обдувает мое лицо, обжигая мои красные потрескавшиеся щеки.
Когда я подхожу к нашему дому, ржавого папиного УАЗика нет, но в каждом окне светится свет, значит дома кто-то есть. Деревянные ступеньки скрипят под моим весом, когда я взбегаю по ним и открываю входную дверь.
Я вбегаю внутрь, в гостиную, где воздух пропитан сигаретным дымом и резким запахом водки.
«Закрой чертову дверь», – кричит гнусавый голос с другой стороны комнаты. «На улице чертовски холодно.»
Закрыв дверь, я снимаю ботинки и чувствую грубый ковер на ногах через дырки в носках. Я бросаю портфель на пол и сбрасываю свое серое пальто, оставляя его на полу. Обернувшись, я вижу маму, сидящую на кресле и курящую сигарету, ее кофта задралась, обнажив ее беременный живот.
«Тебе обязательно оставлять все свое барахло повсюду?» – усмехается она, глядя на меня.
Я молча качаю головой. «Если бы у нас было куда его положить или повесить, я бы это сделал», – тихо отвечаю я.
Мне следовало держать рот закрытым.
Она тянется к полу, хватает свою стеклянную пепельницу и швыряет ее через всю комнату в меня. Пепельница задевает мое плечо, прежде чем оставить вмятину в стене. Я вскрикнул, быстро схватился рукой за плечо и поморщился.
«Ты тупой маленький щенок», – хихикает она, качая головой. Ее тонкие губы приподнимаются, обнажая гнилые зубы. «Я расскажу твоему папаше о тебе и твоем поганом рте.»
Я смотрю на часы на стене, но они сломаны. Мне не нужны часы, чтобы знать, что он скоро придет с работы.
Шаркая по ковру, я пошел на кухню, где пол застелен линолеумом, от чего под ногами стало холодно. Подойдя к раковине, я открыл кран и смотрел, как из него брызгает вода коричневого цвета, я подождал пока она станет чистой.
Я не стал брать кружку, а наклонился вперед и начал пить из чистой, ровной струи. Металлический привкус наполнил мой рот, когда я делал большие глотки холодной жидкости.
«Достань мне водку из морозилки», – кричит мама из гостиной. Выключив воду, я вытер