– Кто ж тот счастливец?
– Стоит чуть подождать, и вы увидите сами.
Пролепетала Варенька, обмирая от ужаса. Чёрные очи сверлили её, прожигая насквозь. Чувство полной беззащитности завладело девушкой. Она поняла: ежели сейчас штабс-капитан затащит её в храм, она безропотно подтвердит своё желание стать его супругой.
Глава 15
Чарлз испытывал глубокую меланхолию. Панихида, прочитанная преподобным Джоном неожиданно проникновенно и сердечно, возымела действие – Беллингтон почувствовал себя ответственным за происшедшее несчастье.
Может, не стоило быть суровым? В конце концов, от изгнания одной распутной девки мир вокруг не стал чище. Граф сидел у себя в спальне, не раздеваясь. Он отмахнулся от Хинли, подавшего халат, и потянулся к бутылке с испанским хересом. Холод душевный и неуютная гулкость полупустого замка вызывали желание прикоснуться к живительному солнцу, сокрытому в бутылке тёмного стекла.
Старый дворецкий глянул на хозяина, как на сумасшедшего – похоже, матушка графа не привила ему простейшие правила этикета. Пить херес в полутёмной спальне? Одному?
– Что бы вы ни сказали, Хинли, – предвосхитил слова старика Чарлз, – всё будет пустой тратой нашего с вами времени.
Он остался один. Обступившая графа тишина была почти осязаемой.
«С ума сойти можно!».
Первый глоток смочил лишь пересохшее горло, а второй добавил немного живости воображению – чуть-чуть, самую капельку.
«Это сколько же мне надо выпить, чтобы почувствовать себя счастливым?».
Беллингтон вознамерился определить это с точностью до грамма. На самой середине исследования пришла мысль, что нужно пригласить к себе в гости родственников – благо дело, недостатка в них не наблюдалось.
Великолепно! Он сейчас же напишет кузену. Пусть тот пожалует в Беллингтон-хауз со всем своим семейством. Может быть, тогда не будет так тоскливо в этих каменных стенах?
Чарлз, воодушевлённый, тут же взялся за перо. Рука скоро летала над бумагой, оставляя чёткие аккуратные строчки, когда графу почудилось, что воздух в спальне сделался холоднее, и запахло плесенью, сыростью и ещё, Бог знает чем, явно не жилым. Сквозняком охватило ноги. Чарлз поднялся и выглянул в коридор. На мгновение у него екнуло сердце: в конце тёмной галереи неверно дрожал язычок одинокого пламени, и белела чья-то фигура, почти невесомая, бесформенная в окружающем безмолвии.
Детские страхи всколыхнулись в душе Чарлза. Он вспомнил, как гувернантка пугала его живущим в подвале призраком. Бедная женщина хотела хоть чем-то привязать к месту непоседливого, неугомонного мальчика и немного в том преуспела: Чарли по вечерам становился сдержаннее в своих поступках.
Беллингтон отогнал детские воспоминания и, прихватив каминные щипцы, двинулся неслышно в сторону бледного фантома. Он даже почувствовал некоторое воодушевление, а кощунственная мысль, что перед ним тень дядюшки со свёрнутой набок шеей, заставила