– Дак, не дашь што ли? – тихо и вроде миролюбиво уточнила нянька, сжимая при этом широкие ладони в увесистые кулаки.
Повадки марфушины были известны, поэтому Сёмка подскочил молодым кречетом и поскакал к двери.
– Пойду барину доложу про твои пожелания.
Пригрозил он издали и ещё прибавил прыти, потому как баба подхватила юбки, чтобы лететь следом.
– Марфа Федуловна, идём, подвезу тебя. – Молодой конюх в перепачканной навозом рубахе маячил у двери. – До липовой аллеи довезу, дальше, прости, не могу, сама знаешь.
В другой раз Марфа не преминула бы схлестнуться с главным конюхом и барского гнева не испугалась бы. Да только не сегодня. Она плюхнулась на краешек разболтанной телеги, даже не взглянув на место посадки. И парящая сзади куча конского дерьма не оскорбила её достоинства, которым, чего греха таить, она кичилась перед другими дворовыми людишками.
– Давай, Яшенька, – попросила она мягко и настойчиво, – поторапливай…
А вот теперь, после всех препон, неожиданно оробела перед, денщиком иноземного обличия.
Худой, скуластый, с унылым хрящеватым носом и неожиданно хитрыми глазами, мужик покосился на её робкие поползновения, но виду не подал, что понял её желание пообщаться.
– Дак, – Марфа повела большими руками, как птица крыльями, – барин-то твой иде?
Чёрт нерусский лишь шмыгнул носом в ответ, вытаращив весёлые зенки ещё больше.
Так они, наверное, и стояли бы битый час супротив друг друга, если бы Шербрук не появился собственной персоной из дверей господского дома и не направился лёгкой походкой к конюшне.
Марфа ткнула иноземного прислужника кулаком в бок безо всякого почтения: может быть язык жестов ему более близок?
Помогло.
Худосочный слуга двинулся к хозяину.
– С этого мне бы и начать, – упрекнула себя нянька за оторопь перед чужеродным созданием Господнем. – Мужик, он и в Англии – мужик.
– Милорд, – между тем лакей догнал графа. – Вас добивается какая-то, необъятных размеров… дама. – От полученного тумака в мужике развилась почтительность.
Глава 13
Бет испуганно дёрнулась, осознавая, что совершенно обнажена в руках постороннего мужчины. Она именно так и подумала: «постороннего». Выходило, «в руках мужчины» её смущало не столь сильно…. А, может быть, и не смущало вовсе?
– Стоит взглянуть на себя в зеркало, – холодно сказал граф, правильно расценив её судорожные трепетания, – чтобы понять: своим видом вы можете вызывать лишь сострадание.
Он был прав.
Элизабет понимала, что не может выглядеть полуденной розой после всех злоключений. Благо ещё, что от подступавшей было лихорадки чудесным образом не осталось и следа, даже голос был чистым, без малейших признаков недавнего хрипа. И всё же, девушка густо покраснела.
– Вы испытываете недостаток в слугах? – пролепетала она чуть слышно.
– Вовсе