В следующее мгновение молодой Лемах был перекинут через плечо бабы, как охотничий трофей. Марфа широким шагом рванула к двери и наткнулась на препятствие в виде крепкой фигуры англичанина, из-за плеча которого робко выглядывал перепуганный насмерть Осип.
– Куда вы собрались? – вежливо осведомился Шербрук, отклонив попытку бабы расчистить дорогу с налёта. – И зачем, позвольте спросить, вам такой никудышный спутник?
– Варвара Ильинишна желает венчаться. Значит, она будет венчаться, – в голосе няньки не было ни капли сомнения, что её сможет кто-то помешать в осуществлении намерения, надо признаться, не желанного, а вынужденного. – Даже, ежели Пётр Георгиевич сейчас одной ногой в могиле.
Шербрук одним сильным рывком снял безвольного Петеньку с бабского плеча и отволок обратно в постель.
– Госпожа Коржавина желает замуж?
– Да вот, жених-то – никакой!
Марфа немного растеряла свой воинственный пыл. Отчего-то она уверилась, что с иноземцем ей не совладать и ожидала теперь решения от благородного господина, как и должно было быть по природе вещей.
– Где должно состояться это знаменательное событие?
Марфа сокрушённо замотала головой из стороны в сторону.
– Ну же, напрягитесь! Не в каждой церкви венчают тайные пары.
– Должно… на Выселках. Там поп – характера вольного, порядки земные для него – не указ.
– Ну-ка, братец, – Александр поймал за плечо, сунувшегося было в светлицу, Осипа. – Едем. Покажешь дорогу до этих Выселок.
Марфа обмякла ногами, жалостно всхлипнула и перекрестила спину стремительно удалявшегося графа.
Глава 14
Дождавшись, когда Беллингтон покинет комнату в сопровождении преподобного Джона, Элизабет вылезла из-под одеял. Правда, не совсем. Она уже поняла, что всей одежды на ней – лишь собственный естественный покров. Не слишком надёжная защита в промозглый осенний день. Правда, камин в спальне весело щёлкал огненными языками, но от каменного пола, не прикрытого ничем, веяло сыростью и могильным холодом.
«Вот когда пожалеешь, что не обросла шерстью, как это великолепное животное», – подумала Бет, опуская руку вниз, на голову, лежащего рядом с постелью, пса.
Она играла острыми ушами животного, заворачивая их трубочкой, а потом разглаживая по массивному черепу. Ноги, не прикрытые спасительным кончиком одеяла, начали очень быстро мёрзнуть; видно ещё помнили острые иглы ёлок и холодные комья земли, опробованные три дня назад. Элизабет безоточно подвигала ногами, утопая в шерсти собаки, и улыбнулась, почувствовав шершавый язык на своих пятках.
Аякс лизнул женщину всего раз, давая понять, что дарует ей своё расположение.
Правда, Бет не задумывалась над поступками животного, как, впрочем, и над своими. Для неё всё было естественным.
А вот Софи оцепенела в неприкрытом ужасе.
«Кошмар Беллингтон-хауза» скалил свои клыки у самых голых ножек женщины. Ему хватило бы мгновения и совсем немного усилий, чтобы