– А вот скажу-ка я барину, чтоб посадил вас под замок, – сказала баба сердито.
– Это ещё почему?! – Варя надменно изогнула бровь, приобретая царственное великолепие.
– Что б не грезили о запретном, – Марфа ловко чесала распушённую медь волос густым гребнем.
Барышня дёрнула головою, протестуя, отчего медовое облако метнулось в воздухе беспокойно.
– Известно мне про ваши амурные настроения, – не отступала нянька. – И как это вам не стыдно, Варвара Ильинишна? Сосватанная невеста – почитай, что жена. А вы – с англичанином целоваться! Хорошо, никто не увидал.
Варя махнула рукой, пытаясь прервать излияния негодовавшей Марфы, потому как признавала правоту её упрёков.
Только, бабу уже было не остановить.
– А ну, как бы увидал кто? Доложили бы Петеньке – тогда, ему стреляться. Куда как здорово! Граф-то этот, сразу видно, горазд с пистолетами управляться. Подстрелит Петра Георгиевича – и точка!
Баба своего добилась: крупные слёзы заструились по румяным щекам барышни, обильно закапали с кончика поникшего к низу носа.
– И что он вам дался, ласточка моя ненаглядная? – Марфуша обхватила девушку своими мягкими руками и прижала к обширной груди. – Красивый – верно, и приласкать, небось, умеет. Да только, слышала я, невеста у него есть.
Варя громко шмыгнула носом – и верно! – как она могла позабыть? Атамана-то покупал он для какой-то Луизы…
А что же тогда значили его поцелуи? Его слова? И объятия?.. А то самое!!! Дура! Дура! Дура!
Варенька рухнула на постель, заливаясь горькими слезами; слезами отчаяния.
– Да полно вам! – Марфа присела рядом; не бросилась противно сюсюкать и утешать, а наоборот была спокойна. – Все они, блудники-охальники, одинаковые, что благородные, что холопья, что иноземцы.… И одной слезинки он вашей не стоит.
Да уж, это точно! Девушка вытерла уголком подушки очи. Сладко было ей вспоминать поцелуи… так и ему, наверное, тоже… Что ж, при встрече она даст понять графу Шербруку: воспоминания – всё, на что он может рассчитывать.
Марфа оставила барышню уже в полудрёме и широким шагом направилась в библиотеку, где предполагала отыскать хозяина. Она не ошиблась.
Илья Савович в длинном халате, с ночным колпаком на поредевших седеньких волосах склонился над тяжёлым фолиантом, придвинувши свечи как можно ближе. Небольшое, сухонькое тело его терялось в массивном кресле чёрного бархата.
Марфа на мгновение почувствовала жалость к барину. Надо бы оставить человека в покое.… Ан, нет! – нянька решительно упёрла кулаки в бока. Шутка ли? Речь идёт о Вареньке.
– Когда свадьбу играть будем? – бухнула баба без обиняков.
Илья Савович отодвинул книжку и растерянно огляделся: разум, погружённый в чтение, не спешил воспринимать действительность.
– Про Варенькину