Иногда, поскольку наши души жаждут справедливости, поскольку мы так отчаянно хотим верить, что Бог будет справедлив к нам, мы возлагаем свои надежды на идею, что жизнь в этом мире – не единственная реальность. Где-то за пределами этой жизни есть другой мир, где "последние станут первыми", и те, чья жизнь оборвалась здесь, на земле, воссоединятся с теми, кого они любили, и проведут с ними вечность.
Ни я, ни кто-либо другой из живущих людей не может знать ничего о реальности этой надежды. Мы знаем, что наши физические тела распадаются после смерти. Я, например, верю, что та часть нас, которая не является физической, та, которую мы называем душой или личностью, не умирает и не может умереть. Но я не в состоянии представить себе, как выглядит душа без тела. Сможем ли мы узнать в развоплощенных душах людей, которых мы знали и любили? Будет ли человек, потерявший отца в юном возрасте и проживший после этого полноценную жизнь, в грядущем мире старше, моложе или того же возраста, что и его отец? Будут ли души слабоумных или невыдержанных людей каким-то образом восстановлены на небесах?
Люди, которые были близки к смерти и выздоровели, рассказывают, что видели яркий свет и их приветствовал любимый человек, ныне покойный. После смерти сына нашей дочери приснилось, что она умерла и ее приветствуют на небесах брат, который уже вырос и стал нормальным, и бабушка (умершая за год до этого). Нет нужды говорить, что мы не можем знать, являются ли эти видения предчувствием реальности или плодом нашего собственного принятия желаемого за действительное.
Вера в грядущий мир, где невиновные получат компенсацию за свои страдания, может помочь людям переносить несправедливость жизни в этом мире, не теряя веры. Но она также может стать оправданием для того, чтобы не переживать и не возмущаться несправедливостью вокруг нас и не использовать свой Богом данный интеллект, чтобы попытаться что-то с этим сделать. Диктат практической мудрости для людей в нашей ситуации может заключаться в том, чтобы не забывать о возможности того, что наша жизнь продолжается в какой-то форме после смерти, возможно, в такой форме, которую наше земное воображение не может себе представить. Но в то же время, поскольку мы не можем знать наверняка, нам следует относиться к этому миру настолько серьезно, насколько это возможно, на случай если он окажется единственным, который у нас когда-либо будет, и искать в нем смысл и справедливость.
Все рассмотренные нами реакции на трагедию имеют по