И процветают делатели беззакония,
Это для того, чтобы они были уничтожены навсегда. . . .
Праведники будут процветать, как пальма,
И вырастет могучим, как кедр ливанский. . . .
Провозгласить, что Господь праведен,
Моя Скала, в Которой нет неправды.
(Псалом 92:6-8, 13, 16)
Псалмопевец хочет объяснить очевидное зло мира тем, что оно ни в коей мере не ущемляет Божью справедливость и праведность. Для этого он сравнивает нечестивых с травой, а праведников – с пальмой или кедром. Если в один и тот же день посадить семя травы и семя пальмы, то трава начнет прорастать гораздо раньше. В этот момент человек, ничего не знающий о природе, мог бы предсказать, что трава в конечном итоге вырастет выше и сильнее пальмы, поскольку она растет быстрее. Но опытный наблюдатель знал бы, что преимущество травы – временное, что она завянет и умрет через несколько месяцев, в то время как дерево будет расти медленно, но вырастет высоким и прямым и прослужит не одно поколение.
Так и псалмопевец говорит о том, что глупые нетерпеливые люди, видя процветание нечестивых и страдания праведных, делают вывод, что быть нечестивым выгодно. Пусть они понаблюдают за ситуацией в долгосрочной перспективе, отмечает он, и увидят, что нечестивые увядают, как трава, а праведники медленно, но верно процветают, как пальма или кедр.
Если бы я мог встретиться с автором Девяносто второго псалма, я бы прежде всего поздравил его с тем, что он написал шедевр набожной литературы. Я бы признал, что он сказал нечто проницательное и важное о мире, в котором мы живем, о том, что нечестность и беспринципность часто дают людям преимущество, но справедливость настигает их. Как писал раввин Милтон Стейнберг: "Подумайте о том, как устроены человеческие дела: как ложь, не имея ног, не может стоять; как зло стремится уничтожить само себя; как каждая тирания в конце концов вызывает свою гибель. А теперь противопоставьте этому стойкость истины и праведности. Мог ли контраст быть таким резким, если бы в схеме вещей не было чего-то, что препятствовало бы злу и благоприятствовало добру?" (Анатомия веры)
Но, сказав это, я вынужден отметить, что в его богословии очень много желаемого. Даже если я соглашусь с тем, что нечестивым людям не сходит с рук их злодеяние, что они так или иначе расплачиваются за него, я не могу согласиться с его утверждением, что "праведники процветают, как пальма". Псалмопевец хотел бы, чтобы мы верили, что, если пройдет достаточно времени, праведники догонят и перегонят нечестивцев в достижении жизненных благ. Но как он объясняет тот факт, что Бог, который, предположительно, стоит за этим, не всегда дает праведнику время, чтобы догнать его? Одни хорошие люди умирают не дожив до конца, для других продолжительность дней становится скорее наказанием, чем привилегией. Мир, увы, не так уж аккуратен, как хотелось бы верить псалмопевцу.
Я вспоминаю своего знакомого, который за долгие годы упорного труда создал скромный успешный бизнес, но был доведен