Лицо Алехандро потемнело от гнева: резкие тени стали более выраженными, придавая чертам его лица беспощадную удручающую маску. Он ловко выудил из кожаной кобуры пистолет с глушителем и, прищурившись, вскинул его, целясь в одну из камер наблюдения у потолка. С хриплым звуком, похожим на уханье совы, его выстрел пронзил тишину, и камера с глухим стуком рухнула на бетонный пол, словно подрезанная птица.
– Лея, ни шагу назад! – жестко скомандовал он, его голос теперь насыщен ледяной беспощадностью, напоминающей холод зимнего утра, когда земля скована в иней и нет места сомнениям. – Мы на краю, и из-за тебя играем по острию ножа, и каждый неосторожный шаг может стать для нас последним.
Лея споткнулась и уронила нужный инструмент, дрожащими руками пытаясь его поднять снова. Ноги её словно приросли к земле, а страх пересекался с отчаянием. Она знала: это задание было её последним шансом доказать свою полезность. Охранники уже сокращали расстояние, выкрикивая команды и вскидывая оружие, их шаги эхом отдавались в её голове, как постоянное тиканье часов, отсчитывающих последние секунды её шанса.
– У нас мало времени, – сквозь зубы сказал Алехандро, его ледяной взгляд словно припечатал Лею к месту, и она почувствовала, как будто замерзает на месте. – Возвращаемся, прежде чем нас настигнет разрушительная волна их ярости.
Он резко схватил её за руку, таща её на выход сквозь лабиринт контейнеров и оборудования, где каждый угол, каждый просвет между коробками казался потенциальной западнёй. Команда бегом покидала место происшествия, оставляя след из разбросанных инструментов и пятен пота, как след улитки на блестящей поверхности листа.
Когда они, наконец, оказались в относительной безопасности на темной улице, освещенной лишь тусклыми уличными фонарями, Алехандро остановился, резко жёстким рывком увлекая Лею за собой в самый тёмный угол двора. Остальные следовали на расстоянии, тяжело дыша и отбрасывая подозрительные взгляды на прохожих, каждый из которых мог обернуться врагом.
– Ты провалилась, – сказал он, его голос был подобен шипящему ядру, распространяющему вокруг себя невыносимую жару в самый лютый зимний день. – И заплатишь за это, как платят за каждую ошибку в этом мире без права на оправдание.
Лея, чувствуя, как кровь слишком быстро стучит в её жилах, как барабанный бой накануне битвы, с трудом подняла глаза на Алехандро. Её сердце сжалось, словно скорлупа ореха под прессом.
– Я… я пыталась… – начала было она, но её голос утонул в гневе лидера, который, словно волна, накрыл её с головой.
– Твои попытки нам не нужны! – взревел он, держа её за горло и с силой прижимая к шероховатой кирпичной стене, которая будто поглощала её жалкие мольбы. – Закон улицы суров, как мороз в январе, и сегодня ты узнаешь его