4 жизни и 2 казни. Книга 1, часть 2. Иван Смирнофф

отсидеться в отпусках да на больничных. Был один кадр из механиков, который после Нового года упал «с сердечком» – ежу было понятно, что он разыгрывает комедию, отсиделся товарищ, теперь вот пришло ему предложение на выгодный контракт, надо было срочно рвать когти из этой дырени, потому и сказался он болезным не в мочь. Отпустили сердечного. Сейчас он, может быть, где-нибудь Атлантику на железной коробке пересекает. С Самары он, механик, на Новый год после официальной вечеринки, выпивали мы у него водку, хвалёную «Зелёную марку». С неё ли или ещё с чего, но на следующий день меня очень капитально воротило наизнанку.

      С работягами на доке у меня нормальные отношения сложились. Сам когда-то доковым работал, знаю работёнку эту. Десять дней корабль в доке стоял, а это значит, что никакого водоснабжения не было. Т. е., например, надо было бегать с корабля по сходням в ближайший туалет на доке. Я Слону предлагал, чтобы он договорился с доковыми насчёт сауны, а там она была, да чтобы мы хоть туда на помывку ходили. Ни в какую. Ни сам он не мылся все эти десять дней, ни людям ничего не организовал. Я сам с доковым механиком Анатольичем договорился, ходил в сауну тогда да и позже, когда уже у нас душевые работали, по желанию. Всего-то делов было – бутылку старшему механику поставить. И то он от неё отказывался.

      ***

      Мы стоим на палубе, Слон вещает некую баечку. Я её слушал не сначала, подошёл уже после затравки разговора.

      Суть его истории следующая, и по этой истории у меня лично масса вопросов возникает. Из его слов следовало, что «как это у нас обычно бывает» (у кого у нас? – ты же ответственный за палубные работы, значит у тебя конкретно!) всё скорее, скорее надо делать, и отправили (кто конкретно отправил?) курсанта на штаг, без обвязки, т. е. страховочного ремня. Высота – 3—4 метра. Типа невысоко. Но это высотные работы, выше 2 метров, выше человеческого роста. Вообще-то это самая подлая высота, когда человеку кажется, что не опасно, что прыгни, и ничего тебе не будет. Это не пятидесятиметровый топ мачты, где автоматически держишься всеми четыремя лапами как следует. В общем, упал этот курсант. На кофель-нагельную планку. Перелом бедра, кричит, больно. Все метаются, а наш боцман, скомандовал другим курсантам быстро принести обвязку и одеть его в обвязку. Якобы был он в обвязке. «Сам упал, сам дурак». Эту-то вещь и объяснил боцман с видом весьма самодовольным и особенно подчеркнул, что по итогам разбирательства, не было ему, Слону, ничего, отвертелся он благополучно. Хотя, это была его прямая ответственность: не соблюдаются правила техники безопасности – не посылай людей на высотные работы. И по закону, и по человеческим понятиям должен он был отвечать за то, что курсанта покалечил.

      Парусный в продолжение темы порассказал кое-что из его опыта на другом паруснике, где курсанту грузовая стрела на голову упала – совсем чуть-чуть, на двадцать сантиметров вниз ушла, «слегка» пристукнув его по макушке,