«К концу 1770-х, – пишет Вернадский, – оставалось, вероятно, не много дворянских фамилий, у которых бы не было в масонской ложе близкого родственника»148. «Известное до сего времени число лож может быть для разных моментов екатерининского царствования определено следующими цифрами:
а) середина 1770-х годов, примерно 1775 год: 13 лож первого Елагина союза и 8 Рейхелевых лож.
б) 1777 год: 18 лож Елагино-Рейхелева союза.
в) 1780 год: 14 лож шведской системы.
г) 1783—1786 года: 14 явных лож берлинской (розенкрейцерской) системы.
д) 1787—1790 года: до 22 лож второго Елагина союза и не менее 8 тайных розенкрейцерских лож (теоретических собраний).
Число членов каждой ложи сильно колебалось. Меньше всего их было в розенкрейцерских тайных ложах – не более девяти человек в каждом «собрании». Все же Прозоровский в 1792 г. считал, что в московском масонстве было до 800 человек…
Принимая – в среднем по 25 человек на ложу, получаем для сотни лож, какую [цифру], вероятно, можно было насчитать в годы масонского расцвета (конец 1770-х -начало 1780-х годов), – не менее 2500 человек»149.
Конечно, это не большая цифра для России (современные исследователи указывают до 5000 чел.), но надо понимать, что это, в первую очередь, символ движения общества: монахов ведь тоже немного, но монашество, – это выражение направления следования страны – «малая закваска квасит все тесто»…
Масоны уже давно привлекали внимание Екатерины, она подробно ознакомилась с громадной масонской литературой и не нашла в масонстве ничего, кроме «сумасбродства». Пребывание в столице графа Калиостро, которого она называла негодяем, достойным виселицы, еще более вооружило ее против масонов. После скандала связанного с ним последовал памфлет императрицы «Тайна противонелепого общества», в котором можно было разглядеть первое признание приближающихся гонений. Получая вести о все более и более усиливавшемся влиянии масонских кружков, Екатерина решила бороться с этим «сумасбродством» литературным оружием и в течение двух лет (1785—1786) написала 3 комедии («Обманщик», «Обольщенный» и «Шаман Сибирский»), в которых высмеивала масонство. Так в комедии «Обольщенный» встречаются жизненные черты, напоминающие московских масонов. «Обманщик» направлен против Калиостро. В «Шамане Сибирском» Екатерина свела масонское учение к уровню шаманских фокусов. Сатира Екатерины, однако, не оказала большого действия: масонство продолжало развиваться, и, чтобы нанести ему решительный удар, императрица прибегла уже не к кротким способам исправления, как называла она свою сатиру, а к крутым и решительным административным мерам. Этому способствовало, что императрица с подозрениями воспринимала и свое окружение, имевшие связи с масонами Германии, Швеции, Англии. После пугачёвского восстания Екатерина II начинает с недоверием, а порой и с враждой относиться