Три следующих дня шуршики и Нана двигались на восток. Ночами они устраивали привалы, девочка разводила костёр и рассказывала крохам истории. Иногда шуршикам начинало казаться, что голосом Наны с ними разговаривал их добрый друг.
Нана говорила о жизни людей в её деревне и о каменных городах, в которых ей доводилось бывать, о лесах и полях, о звёздах в высоком небе и рыбах, живущих глубоко под водой. Но больше всего она знала о лошадях: Нана могла рассказывать о них бесконечно. Слушая её, шуршики прониклись к девочке почти такой же любовью, как к Старому Почтенному Журавлю.
На четвёртый день пути Нана приметила на земле следы лошадиного табуна. Мори тут же воодушевился – быть может, это именно его табун, в котором у жеребца остались родители и братья? Посовещавшись, путешественники решили пойти по следам копыт и посмотреть, куда те приведут.
Дорога была долгой. Уже под вечер, когда перед друзьями раскинулось поле, полное сочной травы, зоркий глаз Наны выхватил вдали десятка два лошадей. Когда друзья подъехали ближе, от счастья у Мори перехватило дыхание: среди диких собратьев он нашёл кобылицу такой же масти, какой был сам, и незамедлительно признал в ней родную мать.
Жеребец заржал, радостно переминаясь с ноги на ногу. Лошади из табуна подняли головы и пригляделись к гостям. Нана спешилась, помогла шуршикам спуститься на землю, а затем расседлала Мори.
– Иди, дружок, – сказала она, похлопав товарища по крупу. – Мы будем ждать тебя здесь.
Жеребец снова заржал и помчался к собратьям. Когда он преодолел половину пути, от табуна отделилась та самая кобылица и двинулась ему навстречу. Сначала она шла медленным, осторожным шагом, затем потрусила рысцой и наконец перешла в галоп.
Когда мать и сын встретились спустя долгие месяцы разлуки, Нана прослезилась, а шуршики затрепетали и окрасились в цвета вечерней степи. Это был невероятно трогательный момент.
Решив не мешать Мори, девочка развела костёр поодаль от лошадей и вместе с путешественниками принялась за поздний ужин.
– Мы выйдем к дороге завтра после обеда, – поделилась Нана. – После этого мы с Мори вас покинем, – она перевела взгляд в сторону лошадиного табуна. «А может, и мой Мори покинет меня», – с грустью подумала девочка, но вслух этого не сказала.
Старший шуршик положил на её колено тоненькую ручку.
– Мы благодарны, – сказал он. – Вы с Мори сделали для нас очень много.
– Много, вы сделали для нас много, – остальные шуршики также подходили к Нане и клали ручки туда, куда могли дотянуться. – Спасибо, спасибо.
– Не стоит, не стоит, – смущённо бормотала Нана. Она была очень скромной девочкой.
Поужинав, шуршики легли спать возле тлеющего костра.
Среди ночи Нана немного замёрзла. Протянув руку, чтобы найти что-то, чем можно укрыться, она нащупала рядом нечто большое и тёплое. «Мори», – с радостью подумала девочка и, прижавшись к дорогому другу, снова уснула.
Наутро Нана обнаружила, что их