– Девочка, ты сбрендила? Иди отсюда! Мы не с тобой разговариваем!
Я развела руки в стороны. Прохода нет, господин хороший! Старый развратник стоял столбом – не мог сообразить, что делать: то ли посмеяться, то ли меня поддержать. Не ждал, конечно, от милой девочки с мороженым такой прыти. Я уперла руки в боки и заорала (самой понравилось, как у меня получалось):
– Вы хоть знаете, сколько лошадей дохнет каждый день на этом острове? Тащат таких, как вы, бесстыжих типов в гору, и сердце у них не выдерживает. Так на месте и падают. Знаете, сколько конских трупов лежит вдоль Большого круга?!
– Слушай, ты! Чего нарываешься? Не порти нам настроение в праздник. Захотим, впятером сядем, захотим, вшестером. Тебя спрашивать не будем, Аллах свидетель. Иди отсюда, не доводи до греха.
Я заорала еще громче:
– А если не уйду, что тогда?
Толстяк сделал шаг в мою сторону. Я не сдвинулась с места.
Теперь мне было очень хорошо видно его свежевыбритую физиономию, розовую, как сырое мясо. От запаха дрянного лосьона, смешанного с потом, меня чуть не стошнило. Где же Бурак?
– Да ты знаешь, кто я такой? Если я захочу, у меня все здешние таратайки будут ездить по кругу, пока последняя кляча не сдохнет, поняла? И никто мне ничего не сделает. Поняла, нет?
Вокруг собралась толпа любопытных. Тут одна из любительниц селфи простонала:
– Хватит уже, Осман! Надое-е-ело!
Вот славно было бы выхватить у нее эту селфи-палку да сломать об ее голову! Только мне пришла в голову эта мысль, как рядом оказался Бурак, взял меня за руку и вытащил из толпы.
– Пошли, Селин!
– Да постой же, Бурак!
Он все тянул меня за руку – настойчиво, изо всей силы – и шептал мне на ухо, обдавая кожу горячим дыханием:
– Послушай, Селин! Не надо скандалить с этими жирными котами. Они могут сделать так, что тебе небо с овчинку покажется. В полицию хочешь загреметь? И так по лезвию ножа ходим, лишних приключений нам не нужно!
Я уныло посмотрела в сторону фаэтонов. Толпа зевак разошлась. Кучер по-прежнему не уступал. Хорошо. Так держать, старый развратник! Когда Бурак положил мне руку на плечо, чтобы увести оттуда, я почувствовала себя героиней фильма-катастрофы в последней сцене. Экран постепенно темнеет, и мы видим героя и героиню – обнявшись, они уходят вдаль, к горизонту, оставляя за спиной в дыму разрушенный и спаленный мир. Поднимая велосипед, упавший во время заварушки, я встретилась взглядом с толстяком и ухмыльнулась:
– Как по мне, надо бы тебя запрячь в этот фаэтон, чтобы ты свой жир немножко растряс.
Говорила я тихо, но толстяк все же услышал и бросился к нам.
– Прыгай на багажник! Быстро! Селин!
Бурак сел на велосипед! На мой велосипед! Должно быть, есть у него опыт в драках и потасовках. Бурак, my hero! Я забралась на металлический багажник,