– Ну, что ты делаешь! Только не здесь… – Ничего запретного уже не было между ними. Кроме ушей ─ Андрей боялся даже взглянуть на них. "Если бы я был моложе, одного их вида было бы достаточно, чтобы ничего не было", – думал он в странные минуты глубокого равнодушия посреди страсти.
Зоя привела его к себе в номер и отправила в душ, в котором не оказалось горячей воды. Минут пятнадцать Андрей ждал ее из ванной. Он заскучал, подумал, что надо было овладеть ею еще в лесу.
Потом она сидела у него на коленях, и Андрей целовал ее большие, холодные, пресные груди, не понимая, зачем он это делает, словно подчинялся какому-то долгу. "Может, просто я в зоне отвык от женской ласки?" – спрашивал себя Андрей.
Она часто вздыхала и ерошила его волосы, достала из тумбочки презерватив. Затем они никак не могли улечься на узкой кровати, и ему было то стыдно, то смешно, а Зоя быстро-быстро моргала и краснела. Его поразила механистичность происходящего. (У Андрея случился очередной "припадок": он стал видеть все в необычном свете.) Словно они были автоматы, со странными устройствами, забавными и уродливыми, для нелепых действий. Или чьи-то похабные игрушки. Он ощущал себя отдельным от своего тела, не было даже приятно. Ему вдруг стало все безразлично: и то как он ласкал ее холодную, точно студень, плоть, и то как она упиралась своими пятками в подъем его ступней – и зачем-то взяла в рот его палец… И еще: этот чужой, словно существа другой породы, запах на его коже…
Зоя стала по-детски, с капризными нотками, будто в порыве страсти, произносить скороговоркой: ну-ну-ну-ну… Андрей почувствовал, как возвращается желание. Была между ними минута нежности… Вдруг Зоя задрожала, передергивая, словно в ознобе, плечами, ее "ну-ну" слилось в один ноющий стон. Андрей решил, что пора, – и все потонуло в сладком забытьи, когда уже неважно – где, с кем и как.
– Что это было – оргазм? – спросил Андрей, едва буря утихла.
– А ты что думал? – сказала Зоя, вытирая слезы и поворачиваясь к нему.
– Сильная вещь… – Андрей снял резинку, завязал и кинул под кровать.
– Дурак, – стукнула она в плечо кулачком и приникла к его груди.
Наступило отрезвление, граничащее с отвращением, было даже мгновение, когда Андрей хотел встать и уйти. "Какие у нее уши! Это же уму не постижимо – какие уши!"
– Нам надо еще привыкнуть друг к другу, – сказала Зоя виновато и жалостливо, как маленькая девочка. "Ну нет, привыкать мы не будем, это однозначно! – закричал мысленно Андрей. – Почему до того как женское тело кажется гибким, безупречным, а после того как – неуклюжим, бесформенным? Остались только отвислый живот, разные груди, короткие ноги…" – думал Андрей, заставляя себя гладить ее вдоль желобка на спине. Однако прошло совсем немного времени, когда она снова показалась ему прекрасной.
Уже не такой сильный, но нежно-острый порыв сменился глубокой апатией. Наваждение рассыпалось, не оставив даже следа от желания, что