– Да, дедуль, – Ира ответила из ванны.
– Ира, – дедушка не спеша, шаркая тапочками по деревянному паркету, вышел из комнаты. Его печальные глаза были полны тревоги. Старческие кисти слабо сжимали рукоять трости. – Ир, не ходи сегодня!
Ира вышла из ванны и молча подошла к дедушке.
– Дедуль, ты чего, – она по-родственному обняла старика и, поцеловав в щеку, усмехнулась, – чего ты переживаешь?
– Переживаю, посмотри, что творится в стране.
– Дедуль, у нас же мирная встреча, мы не собираемся кому-либо что-то доказывать. Просто сбор подписей. Ты же знаешь.
Дедушка кивнул головой. Он знал. Но понимание того, что львиная доля свободного населения страны вдруг стали ярыми националистами, повергала его в шок. Он обнял внучку. От нее пахло душистым мылом и цветочными духами, которые он подарил ей на прошлый день рождения. К сожалению, он слишком хорошо знал Иру. Ее пламенное сердце не могло оставаться в стороне. Слишком идейная, слишком непоседливая. Сердце старика сжалось. Скупая слеза показалась в уголках глаз.
– Береги себя, солнышко, и будь осторожна, – тревога дедушки передалась и Ире. Она постаралась отогнать плохие мысли и, чмокнув деда, ушла собираться.
Утро на редкость выдалось солнечным. Лето принимало свои права от уходящей весны, даря всем прекрасное и легкое настроение. Ветер теплыми порывами нежно ласкал лица улыбающихся прохожих. Палаточный лагерь по сбору подписей находился на поляне Куликова поля, недалеко от Дома профсоюзов. Это был наспех сконструированный лагерь, с палатками и столами. Ира приветствовала всех улыбкой. Присутствующие отвечали ей взаимностью. Достав из кармана повязку с триколором, она повязала ее себе на шею.
– Ира, ну ты чего опаздываешь? – молодой человек с косматой и нечесаной шевелюрой подошел к Ире. Его глаза, скрытые круглыми оправами очков, сузились, а полноватые губы расплылись в улыбке. – У нас уже все готово.
– Андрей, прости, проспала, – Ира улыбнулась. – Как все идет?
– Отлично, все по плану, – приобняв ее, Андрей проводил Иру к столу. – Слышала, что учинили нацики в Кривом Роге?
– Нет, а что?
– Очернили памятник Пушкину, – Андрей опустил глаза.
– Вот же какие!.. – Ира по-детски сжала свои кулачки. – Ничего святого.
– И я об этом, – Андрей замолчал. Он указал на папку с документами. – Люди приходят, расписываются.
– Много народу было?
– Много, и мы ожидаем еще больше. – Все идет так, как надо.
Ира осмотрелась. Десятки людей, движимые одной целью, скооперировавшись, выполняли свою миссию. Кого здесь только не было: вот Сергей Витальевич, педиатр из городской больницы. Ему за шестьдесят, но возраст мало сказался на подтянутом и энергичном человеке. Он верит в то, что делает. Его дочь живет в Москве, и он часто ездит к ней. Запрет на знание русского языка и русских