– Вы сказали «мы»? – осторожно осведомился Картленд.
– Я и мои друзья. Я считаю, что это наша обязанность, нет, скорее даже наш долг – вернуть президента и его гостей в целости и сохранности. Не понимаю, как вообще человек, обладающий хоть какими-нибудь чувствами, может жить в этом кошмаре, называемом Белым домом, но это к делу не относится.
Мильтон тоже был предельно осторожен:
– Кажется, вы сказали, что собираетесь снова ступить на американскую землю?
– Это моя родина. Почему бы нет? Вы разочаровали меня, мистер Мильтон.
– Я вас разочаровал?
– Да. Мне казалось, что не только Верховный суд и генеральный прокурор, но и госсекретарь обязан знать законы и конституцию страны не хуже обычных граждан.
Наступила тишина. Брэнсон оглядел присутствующих, но все продолжали хранить молчание, и он снова обратился к госсекретарю:
– Разве вы не знаете такой мелочи, что по нашим законам человеку, который уже получил полное прощение от государства за какое-либо преступление, совершенное или предполагаемое, не может быть вновь предъявлено то же обвинение?
Прошло не менее десяти секунд, прежде чем глава исполнительной власти понял скрытый смысл этих слов. Именно в тот момент президент потерял вдвое больше голосов потенциальных избирателей, чем приобрел ранее благодаря заявлению, что готов пожертвовать собой ради Америки. Трудно было бы его в этом винить. Политики вообще люди искушенные и довольно толстокожие, но до сих пор президенту не доводилось сталкиваться с таким поистине макиавеллиевским бесстыдством. Под защитой стен своего дома даже президенты порой могут позволить себе крепкое выражение, но они обычно отказываются от подобной фразеологии, когда обращаются к избирателям. Однако сейчас президент напрочь забыл о том, что за ним наблюдают миллионы сограждан, и воззвал к равнодушным небесам, требуя справедливости. Он стоял, подняв голову и воздев вверх руки со сжатыми кулаками, лицо его побагровело.
– Полмиллиарда долларов, да еще и полное прощение! Боже всемогущий!
Президент перевел взгляд с безоблачного неба на Брэнсона и обрушил на него всю мощь своей ярости, но гром небесный не поразил вымогателя.
– У вас есть кардиологическое оборудование? – шепотом спросил Брэнсон у врача.
– Это не смешно!
Президент тем временем продолжал развивать ту же тему:
– Мерзкий ублюдок! Если вы воображаете…
Картленд, спохватившись, подскочил к нему, схватил за руку и прошептал:
– Вы в телеэфире, сэр!
Президент оборвал себя на полуслове, взглянул на него и в ужасе закрыл глаза. Потом снова открыл их, покосился на камеру