Снежинки медленно кружились в воздухе, словно не желая опускаться на землю. Настырные лучи не по-зимнему яркого солнца пронзали обитель насквозь. Снег на крышах и горных вершинах слепил глаза.
Настоятель затворил окно и повернулся к почтительно замершему посреди кельи Арборису.
– Я, видимо, должен объясниться. Но хочу, чтобы это осталось между нами.
Арборис покорно кивнул.
– В начале зимы с гонцом я получил письмо, – продолжил старец. – От княгини Ладославы, матери Олешки. Её муж, князь Добромир, сгинул во время охоты. Именно так!.. Где он, жив ли, никому не ведомо.
Светозар, заложив руки за спину, пересёк келью и остановился прямо перед Арборисом.
– А вчера прилетел голубь с известием от Брега. В Торжок прибыл отряд россов. Я думаю, ты догадываешься зачем?
– Смею надеяться, что да, владыка.
– Так вот: я не намерен отпускать с ними княжича.
– Но почему? – Арборис непонимающе воззрился на настоятеля. – Вы же сами… изгнали мальчика!
– Видит Бог, я не желал этого. Так… совпало! Но речь сейчас не о том. Княгиня боится, что сыну дома грозит опасность. – Светозар вздохнул. – Материнское сердце не обманешь. Я обязан исполнить её просьбу.
Старик замолчал, погрузившись в раздумья, но ненадолго.
– Ты сопроводишь отрока в Дальние горы.
– В город Извечных? – младший учитель запнулся. – Но ведь туда нет прохода смертным!
Светозар молча прошествовал в угол кельи. Снял с полки узорчатую шкатулку и извлёк из неё золотистый кругляш на цепочке. Затем жестом подозвал Арбориса.
– Обладателя этого амулета стражи Священной долины пропустят беспрепятственно. Будешь хранить его у себя. Отдашь мальчику, только когда доберётесь до Небесных Врат. А сам вернёшься.
Настоятель протянул амулет, и Арборис рассмотрел его внимательнее: солнечный диск с выдавленными по краям рунами1 и крупным багровым камнем посередине. Тяжёлый, хоть и небольшой.
– Но, владыка, если княжич узнает о том, что произошло с отцом, не захочет ли он сам вернуться домой?
– Именно поэтому отрок ничего не должен знать.
– Простите мне мою дерзость, но вы поступаете жестоко…
– Не тебе судить, – резко оборвал Светозар. Лицо старца будто окаменело:
– Двадцать лет назад мне уже пришлось расстаться с моим лучшим учеником. Теперь его зовут Властояр Бешеный…
Оберег
ГОЛЫЙ лес торчал из запорошенных склонов точно щетина на морде борова.
Утром, когда они снялись с ночлега, стало хмуриться: половину неба затянули тяжёлые серые тучи. Но впереди ещё было много чистой и высокой синевы.
Олешка придержал Ветерка и оглянулся: далёкий теперь Орлиный утёс, на котором притулилась оставленная четыре дня назад крепость, тонул в белой вьюжной мге. Там, похоже, бушевал настоящий буран.
С такого расстояния обитель, конечно, не разглядеть. Да не шибко-то и хотелось! – фыркнул про себя княжич. Пришпорив жеребца, он бросился догонять отъехавшего Арбориса.
Проводить их никто не вышел.
Впервые за много дней распогодилось, но солнце спряталось в клочковатом утреннем тумане. Звуки увязали в нём как ноги измученного путника в болотной жиже. Зато тихо и покойно.
Снаряжённые Стуром кони ждали седоков посреди двора.
Ветерок, всхрапывая, сучил копытами и всё косился на Олешку, едва тот показался на крыльце. Мол, садись на меня – поехали кататься!
Арборису конюх приготовил приблудного скакуна, на котором примчался в Академию давешний гонец. Стур нарёк его Скором – за дивную резвость. Конь выглядел ухоженным и полным сил. Эх, старик, небось, опять ругается?..
Под поклажу поставили мерина по кличке Бурнак, прозванного так из-за белой отметины на носу.
Княжич сдвинул шапку на макушку, простецки сунул руки за пояс и вразвалку направился к жеребцу, от души пиная попадавшиеся под ноги ледышки.
Он был спокоен. Ужас от свершившегося, обуявший росса в первые мгновения после приговора настоятеля, уступил место холодному безразличию. Ну и пусть!
Выслушать его никто не пожелал.
А раз так – делать ему здесь больше нечего! Подумаешь, велика честь – десять лет прозябать в какой-то Академии!
Друг – и тот вышел изменщиком.
Нет, его тут ничто не держит!
…Прямо с урока княжича отвели в одиночную келью в дальнем конце обители. Позже Арборис занёс ему сундук с вещами, хранившуюся у ключника домашнюю одежду и приказал назавтра приготовиться к отъезду. Буднично так, словно