Сухое полено, должно быть, лежало здесь несколько месяцев, потому что разгорелось довольно быстро, озаряя комнату веселыми языками пламени. От запаха горящего дерева Кэтрин еще сильнее ощутила утреннюю прохладу и слегка задрожала под одеялом, мрачным и завистливым взглядом глядя на Наварро, облокотившегося о каминную полку, где было теплее всего. Тишина становилась все напряженнее. Устав сидеть посреди кровати, Кэтрин отодвинулась назад, прислонилась к изогнутой спинке и натянула одеяло до самого подбородка.
Горящее бревно громко потрескивало. Откуда-то издалека донесся петушиный крик – звук унылый и какой-то неуместный в темноте.
Через какое-то время Кэтрин осознала, в каком невыгодном положении находится, сидя обнаженной, в то время как он одет, и вдруг поняла, что днем раньше чувствовала ее мать. Это вызвало у нее горькую улыбку, и она, ощущая все большую неуверенность, сидя под одеялом, поискала глазами платье.
– Ты ищешь это? – спросил он и, наклонившись, одной рукой поднял с пола синий муслин и белое белье и подал ей.
– Да, спасибо, – поблагодарила она, не сводя взгляда с одежды.
Когда он снова повернулся к огню, девушка положила платье рядом с собой. Она не питала иллюзий, что муслин окажется таким уж спасением, поэтому не испытала разочарования. Ворот и пояс ее комбинации были разорваны по швам.
Может, фортуна в конце концов повернется к ней лицом и ей все-таки удастся пережить это крушение ее безупречной репутации, если получится добраться домой. Слугам можно наплести какую-нибудь правдоподобную небылицу. Может, она скажет, что осталась ночевать у подруги. Столь ранним утром двери дома будут еще заперты, но Деде ее впустит. Чернокожей няне придется все рассказать; она и не рассчитывала что-либо скрыть от ее острого взгляда, даже под этой огромной шалью. В любом случае Деде была одной из немногих, кому можно было доверить самый страшный секрет: она пеклась о добром имени своих хозяек, Кэтрин и ее матери, даже больше, чем они сами.
Шаль. Что с ней стало? Она помнила, что последний раз сидела в ней в экипаже. Если она ее потеряла, то дело усложнится, но она и это преодолеет. Она должна. Она не останется в этой ловушке на растерзание Рафаэлю Наварро.
Глава 4
Принесенный коньяк помог Кэтрин немного снять напряжение. Она всю жизнь пила вино во время приема пищи, но никогда не пробовала крепких спиртных напитков, таких как, например, бренди. Обычно их подавали только мужчинам. Тем не менее она без малейших колебаний взяла предложенный Наварро бокал. Ощутив обжигающее тепло во рту, она силилась не закашляться, и от этого на ее глазах выступили слезы.
Коньяк, этот тонизирующий напиток, обладал таинственной силой. Осушив бокал, Кэтрин ощутила прилив бодрости и заметила, что ее озноб давно прошел. Мало того, она осмелела настолько, что решила продолжить прерванный разговор.
– Ты?.. – начала она.
Он не отводил