Три пары глаз были направлены на меня. Мне стало очень некомфортно и захотелось спрятаться. Свекровь, грузная женщина с тяжелыми чертами лица, тройным подбородком, любила своего сына всепоглощающей любовью. На ее бледном болезненном лице с мешками под глазами читалось презрение. Жидкие седые волосы были всегда стянуты резинкой в тонкий хвост. Свекр – худощавый маленький мужик с прической «внутренний займ», когда лысину прикрывает длинная прядь, отрощенная с одной стороны. Он был тираном и его ненависть ко мне читалась во взгляде. Глаза у него были разного цвета: правый – карий, левый – цвета мутного зеленого бутылочного стекла. При взгляде на него всегда хотелось отвести глаза. У нас уже была с ним стычка при покупке коляски, когда муж попросил отца съездить со мной, и мы впервые оказались вдвоем. На обратном пути, так и не купив коляску, которую я нашла по объявлению, он не смог смолчать и высказал мне свое отношение. Орал он на меня, не выбирая выражения, обвинял и за испорченную жизнь сына, и за больного ребенка, и за то, что я вишу на шее у всей их семьи. Выбежав тогда из машины, я все-таки пожаловалась мужу на поведение свекра. Однако Кирилл сделал вид, что я восприняла его речь неправильно. Он де просто мне сказал, что коляску можно было бы найти и подешевле. В тот момент я поняла, что не найду поддержки ни у кого.
– Кирюша нам сказал, что пришли анализы молока, – продолжала свекровь, муж опустил глаза, – и там нашли стафилококк.
Я не видела смысла отвечать, а лишь ждала, что они задумали.
– Мы считаем, что ты должна перестать кормить грудью! – выплеснула свекровь.
– Врач сказал, – возразила я, – что стафилококк лучше лечить через меня. Я буду принимать лекарства, и Анжелика будет получать их.
– А мы считаем, – перебила меня свекровь, – что кормить ребенка стафилококковым молоком неприемлемо.
Я почувствовала, что готова упасть от усталости. Сил не было совсем. Они представлялись мне каким-то дьявольским семейством, данным мне, чтобы отработать плохую карму. В чем она плохая и чем я так могла разозлить Бога, я не понимала, однако в тот момент я была уверена, что как только я ее отработаю, мои дороги с этой семьей разойдутся. Я не увижу их больше никогда. Я представила себе на секунду, как мне больше не придется их кормить, отмечать с ними свои дни рождения, как вся эта троица исчезнет, и я не буду даже воспоминаниями касаться их персон.
На следующий день я покормила Анжелу грудью последний раз, мы закупили антиаллергенное питание, и я перевязала грудь.
Глава 6. Нам пора
Муж пришел домой раньше обычного. С тех пор, как мы переехали в дом, стройка не прекращалась. Сначала привели в порядок те помещения, которые были. Из кухни выдворили огромную печь, которая занимала треть всего пространства. На ее место встала электрическая плита. Деревянный кухонный буфет с плохо закрывающимися дверками я оставила. Искусно