После первого посещения участкового педиатра мы уже побывали у генетика, невропатолога, аллерголога… И каждый врач старательно вписывал свой диагноз в карточку. Значение многих диагнозов я не понимала, спросить было не у кого, и я старалась не думать о них. Особенно о генетических. Что толку знать диагноз, если его нельзя изменить и повлиять на него? Верить в то, что есть что-то, не подвластное мне, я отказывалась. Нет, ДЦП не подтвердилось, но это не облегчало мою жизнь.
Во взглядах родителей мужа, его друзей, окружающих, читались пренебрежение, а иногда страх и недоумение. Соседи по очереди в поликлинике отводили глаза. А некоторые дети бессовестно пялились. Да, моя дочь отличалась от других детей – это был факт. Лоб был как будто стесан неловким скульптором на одну сторону. Правая сторона его значительно выступала. Языку будто было мало места во рту и он все время был высунут, левый глаз немного косил, и все же для меня она была самым красивым ребенком.
Родных в городе у меня не было. В семнадцать лет я приехала учиться в Новосибирск из крошечного сибирского города, который мечтала покинуть, сколько себя помню. Мне казалось, это так потрясающе – город, где много возможностей! Однако эти возможности были далеки от меня. Мужа я встретила на втором курсе института. В то время я не знала, как мне следует жить и что делать. Когда я училась в одиннадцатом классе, мои родители развелись. Развода попросила мама – она ушла к другому мужчине. Их двадцатилетняя семейная жизнь разрушилась очень быстро и очень болезненно для всей семьи, включая мою старшую сестру, которая к тому времени переехала к мужу. Так же, как и наша мама, она в восемнадцать лет уже родила дочь. Я никак не могла принять того, что мама оставила меня с папой, пробормотав что-то невнятное перед уходом. Обида на нее за этот поступок была настолько огромной, что я с мамой практически не общалась.
Оставаться после окончания школы с пьющим папой было по меньшей мере неразумно. И я активно узнавала, куда мне можно уехать и куда поступить. Училась я всегда хорошо и шансы поступить были неплохие. А тут и представилась счастливая возможность.
Мой одноклассник Петя был классическим хулиганом. Его воспитывала одна мама. Ирину Петровну в городе очень уважали. Ее знакомствам и связям мог позавидовать любой, однако, когда речь заходила о сыне, ей не раз приходилось краснеть. Петя пил, пробовал наркотики, вытаскивал и продавал из дома хрусталь и драгоценности. Ирина Петровна приняла единственно правильное решение – отправила сына учиться в другой город, оторвав его от связей и привычного окружения, которое на него очень плохо влияло.