Она поняла, что это муж; он появился перед ней, улыбнулся и сказал:
– Я тебя жду!
Женщина осознала: он погиб, раз ждёт её. Хотела что-то спросить, но не успела. Сердце, которое её подводило всю короткую жизнь, в последний момент отработало так, как было нужно, и остановилось.
Люди попадали, скошенные выстрелами; фашисты добивали отдельно лежащих людей. Офицер скомандовал:
– Хватит!
Подозвал к себе одного из солдат (это был не немец, а полицай). Он недавно окончил диверсионную школу и был назначен старостой в этом районе. Нравился он офицеру тем, что у холуя, как у выдрессированной собаки, всегда был преданный взгляд и готовность беспрекословно выполнить любой приказ хозяина.
– Сделай сюрприз для партизан! Шнурок привяжи к ребёнку. Сам знаешь: эти русские очень любят детей!
Исполнительный солдат кивнул; увидев торчащую детскую ножку, привязал к ней шнурок, а на другом конце, через растяжку, подвесил взведённый заряд. Замаскировал и доложил офицеру. Офицер скомандовал: «По машинам!» – и фашисты удалились.
Ане было ужасно неудобно! Но она делала так, как говорила мама, и вела про себя отсчёт: «Раз, два, три, четыре, пять, мама идёт меня искать». Сколько она лежала, не знала, но упорно продолжала считалку. Со временем из-за усталости она уснула.
Ей приснился удивительный сон: она бегала по полю, покрытому подсолнухами. Они были высокими, с ярко-жёлтыми лепестками, обрамлявшими их высоко поднятые к солнцу головы. Среди подсолнухов Анюты не было видно. Мама ходила и говорила:
– Дочка, я скоро тебя найду! – и звонко смеялась.
Вдруг появился папа, девочка потянула к нему руки, но папа сказал:
– Тс-с-с, ты обещала не двигаться, пусть мама тебя ещё поищет, я не скажу, где ты спряталась!
В следующий момент она увидела, как мама и папа вместе смеются и ищут её. Подумала: «Раз они вместе, значит, папа приехал и скоро будет меня подбрасывать высоко-высоко! Эх, быстрей бы они меня нашли!» И тут она проснулась; открыв глаза, Аня ничего не увидела. И, вспомнив, что нельзя их открывать, быстро зажмурилась: «Ну вот, теперь они будут меня дольше искать, ведь нельзя было открывать глаза», – и тут услышала голос папы, многократным эхом повторивший:
– Главное, не двигайся и не шевели ножками.
– Я помню, папа, – ответила она.
Поняв, что от вечернего холода она стала говорить вслух, Аня прикрыла рот и постаралась опять всё делать про себя, но от усталости и страха всё равно потихоньку переходила на голос.
– Петро, вот они, гляди! Какой там Гёте? Звери они, смотри, никого не пожалели: одни старики и женщины. Надо утром прислать людей, чтоб похоронили. Жалко, что офицера упустили!
– Мы ещё с ним поквитаемся, но всё равно две машины фашистов уничтожили! Ну что, пошли?
– Подожди, по-моему, кто-то говорит или плачет.
– Да ладно. Хотя…
И вдруг