Мы начали разбирать завалы, фотографировать и выносить находки. Работники жалуются на головную боль. Полагаю, это из-за спертого запаха лампадного масла. У меня самого иногда кружится голова. Вадим настоял, чтобы мы делали перерывы, пользовались кислородными масками или выходили подышать на улицу.
25 марта.
Утром прибыл Александр Николаевич. Очевидно, вылетел, когда была найдена гробница. Он явно не разделяет моего энтузиазма в отношении находок. Отчитал меня как ребенка за нерасторопность и приказал работникам ускорить разбор завалов. Кажется, местные все-таки нас заметили.
Мы работаем без перерывов. Мне запретили выносить находки из передней комнаты. Александр Николаевич «не видит в них исторической ценности». Он ясно дал мне понять, что у нас стоят другие пока неизвестные мне цели.
Я просил его хотя бы быть осторожнее с нашими находками: отодвинуть их в сторону, по возможности, чтобы позже, когда моя работа будет выполнена, я смог вернуться к ним и аккуратно описать и запаковать для транспортировки. На что он повторил, что «мне не нужно беспокоиться о том, что меня не касается».
Работники затаптывают и швыряют обломки прямо на хрупкую старинную ткань и уникальные инструменты наших предков, а я ничего не могу с этим поделать. Просто вижу, как все это рассыпается в пыль под их ногами, и у меня сердце кровью обливается. Ведем себя как расхитители гробниц. Позор.
Уже вечер. Я сижу в лагере. Не могу там находиться. Этот придурок дал команду расчистить проход до выхода из передней комнаты (да, я забыл упомянуть, что у дальней стены мы заметили краешек входной плиты, очень похожей на две другие, что нам удалось уже найти: из того же светлого камня).
***
Сейчас разговаривал с Виктором Васильевичем! Александр Николаевич принес мне рацию (сотовая связь здесь не ловит, но и радиосвязь как-то странно работает: я получаю ответы с большой задержкой). Полагаю, Виктор Васильевич получил мой отчет о находках в передней комнате. Также его очень заинтересовали иероглифы на входной плите. Он очень доволен нашей работой и внимательно выслушал мои претензии в отношении руководства Александра Николаевича. Думаю, этот дурак действовал без согласия Виктора Васильевича, так как он был крайне шокирован произошедшим и обещал мне, что больше моей работе никто не помешает. Словами Виктора Васильевича: «Историческое наследие это ваша компетенция, и вам решать, как с ним поступать».
Я также рассказал ему о том, что рабочие жалуются на головную боль. Полагаю, Вадиму не дадут возможности поговорить с Виктором Васильевичем, а этот придурок, конечно, ничего не передаст. Виктор Васильевич обещал предоставить все недостающие медикаменты. И, конечно, я поблагодарил его за превосходное оборудование, которое мы получили для работы.
Невероятно, как просто приятно бывает поговорить с умным человеком. Признаюсь, Виктор Васильевич удивил меня своей осведомленностью в теологии и истории Азии. Я представлял себе