Слуга улыбнулся, покачал головой, что-то пробормотал по-французски и ушел.
Явился кофе, молоко, белый хлеб, масло и суповые чашки с столовыми ложками вместо чайных.
– Непременно надо спиртовую лампу и жестяной чайник для варки воды и заваривания чаю завести. Помилуйте, это дикие какие-то! Простого чая заваривать не умеют. То чуть тепленькой водицей зальют, то скипятят, словно суп какой! – возмущалась Глафира Семеновна и, напившись с мужем кофе, принялась одеваться, чтобы ехать на выставку.
На этот раз она уже не надела ни шелкового платья, как вчера, ни бархатного пальто, ни бриллиантов.
– Не стоит, не перед кем рядиться. Вчера на выставке, судя по нарядам, словно одни кухарки и горничные были, – говорила Глафира Семеновна. – Да что горничные? Наша Афимья вырядится в праздник да пойдет со двора, так куда наряднее вчерашних тряпичниц на выставке!
Облеклась она в простенькое серое шерстяное платье, в дорожный ватерпруф и в ту самую шляпку, в которой ехала в вагоне, и вышла с мужем на улицу.
На этот раз супруги уже не были плохи и спросили внизу у хозяина печатный адрес тех меблированных комнат, где остановились.
– Теперь уж не будем блуждать ночью по улицам, отыскивая свою гостиницу, – бормотала Глафира Семеновна, радуясь своей запасливости. – В случае если где в незнакомых улицах запутаемся – сейчас извозчику карточку покажем: «Коше… вуаля куда… алле… вези»… – вот и вся недолга. А ты, милый мой, уж пожалуйста, не напивайся сегодня. А то вчера дорвался до винища и давай лакать.
– Да меня, Глаша, и вчера бы не осатанело, ежели бы я плотно пообедал, – отвечал Николай Иванович. – А это я вчера с голоду. Ну какой у нас был обед! Суп – ложкой ударь, пузырь не вскочит, порции рыбы – в зажигательное стекло рассматривать, а бифштекс – раз в рот положить. Поесть бы мне щец, да хороший кусок солонины с хреном, да поросенка с кашей, так я бы был ни в одном глазу.
– Ну не скажи! Ты ведь целый графин коньяку в театре выхлебал. С этого и после какого угодно сытного обеда всякий осатанеет.
– Все-таки мы уж сегодня где-нибудь в другом ресторане пообедаем, а не во вчерашнем. Ну заплатим восемь четвертаков с носу без вина, десять четвертаков, только бы чтоб было пищи до отвалу. Узнаем, где самый лучший ресторан, войдем в него и так-таки гарсона и спросим: «Комбьян стоит манже до отвалу?» Как по-французски называется «до отвалу»?
– До отвалу? – задумалась Глафира Семеновна и отвечала: – Не знаю… Ты все про такие слова меня спрашиваешь, про которые нас не учили. Да что ж тут! – прибавила она. – Мудрость-то невелика объяснить, чтобы поняли. Скажем, чтоб большой обед подали… «Гран дине»… Вот, мол, «жюскиси»[214] – ну и покажу на горло. Чтоб, мол, быть сыту по горло.
– Так уж