Гас бросился на кота, пытаясь ухватить его рукам в толстых желтых перчатках. Промахнулся. Кот, быстрый и ловкий, выскользнул и метнулся к окну, но там его встретил новый враг. Одноухий беглец, попробовал проскользнуть вдоль стены, пока к нему, сбивая коробки со стеллажей тянулись желтые перчатки. Внезапно на него опустились темнота и жесткий брезент.
– Молодец, Порти! Мы взяли его!
– Взяли бестию!
Бритоголовый подскочил к мешку, который прижимал к полу мальчик по имени Порти, и врезал ногой по шевелящемуся свертку.
Тут же подлетел Докинз:
– Мочи его! – он тоже пнул кота, закатанного в тяжелый прочный брезент.
Кот отчаянно мяукнул и попытался найти выход. Порти, державший сумку, поморщился.
– Ладно, Докинз, пойдем на наше место, идем Порти, сейчас увидишь нашу Бастилию.
Мальчишки выбрались из развалин отеля. Перед ними обломанными черными зубами торчали в небо два небоскреба. Впрочем, небоскребами они не были уже лет двадцать, хотя их фасады, местами сохранившие стекло, все еще отражали небо. Во время войны город подвергся только одной ракетной атаке. Только одной, удивительно, правда? Величайший город планеты получил в свое сердце всего один кинжальный удар. Несколько баллистических ракет превратили Сити – часть города, знаменитую своими стеклянными башнями, в руины. Из полутора сотен небоскребов не устоял ни один. Глубокие заполненные океанской водой воронки, размером с целые кварталы окружали руины. Но о чем жалеть? Весь мир лежал в развалинах. Планета, покрытая выжженным язвами, напоминала лицо, изуродованное оспой. Неживое. Немертвое. Небоскребов не осталось нигде в мире. Только воспоминания о них. А небо? Говорят, все эти шпили, башни великих корпораций и роскошных отелей держали небо на своих плечах, словно зеркальные атланы. Обрушились башни, и небо опустилось. Низкие тучи скользили над разрушенными городами, мертвыми странами. Так было. Но случилось все это еще до рождения Портера, которого приятели называли Порти. И в его памяти не было ни великого города, ни стеклянных атлантов-небоскребов. Только руины. Только низкое, темно-серое небо.
Портер ни разу не был там, куда уверенно шли его товарищи. Докинз и Гас были очень близки, проводили вместе большую часть времени. Портер иногда. нечасто, разделял с ними забеги по заброшкам. Но он не был «крутым отморозком», какими считались Докинза и особенно Гас.
Одноухий в мешке затих. Портер чувствовал его – мягкий, сжавшийся теплый комок в грубом брезенте. Портера немного пугала целеустремленность «крутых». И он, так же как кот, не хотел думать о том, что будет дальше.
Бастилия оказалась нетронутым бомбами трехэтажным домом из красного кирпича с плоской крышей и фасадом без окон. Дом этот действительно был немного похож на крепость. Мальчишки забрались на крышу по внешней пожарной лестнице. Здесь, под чудом сохранившимся карнизом, стояла разномастная мебель: несколько