Ведьма кивнула на алтарь, у подножия которого был нож и второй атрибут. Тяжелый, большой кубок – хрустальный, с металлической ножкой в форме какой-то мифической девы. Ее филигранно выточенные руки удерживали чашу. От него исходила едва уловимая энергия, когда Ника достала из корзины, или показалось?
– О нет, давай обойдемся без смертоубийства, – уперлась, – я не стану в этом участвовать.
– Шутишь? – женщина фыркнула от смеха, – тебя Марко лично учил стрелять и охотиться! Как и готовить птицу к употреблению. Кроме того, ведьма должна уметь не только приносить дары, но и делать это с благодарностью, дорогая. Что это за минута малодушия?
– Это… – пыталась судорожно найти слова, чтобы объяснить свои чувства, – я не могу.
– Можешь! – Дара сунула ей в руки птицу и направилась за ножом, – считай, это обрядом посвящения!
Пытаясь удержать возмущенного петуха, Ника едва не упала. Он активно вырывался, кричал и пытался царапаться. Она сдавленно пискнула, когда жесткое крыло птицы едва не попало в глаз.
– Зараза! – рухнула на колени и придавила его своим весом, а потом ловко замотала в мешковину, из которой он вырвался.
Все! Дело сделано – потрепанная, но невредимая Ника гордо оглядела помятую жертву. Сердце сжалось, а глаза защипало – как его убить?
«В любом случае он не жилец – Дара точно прирежет! – прокомментировал Джокер, – так что не ломайся, сделай все как надо».
Петух, обмотанный тканью, чтобы не сильно дергался, казался сейчас самым живым существом на планете. Ком в горле перекрыл дыхание и Ника всхлипнула.
– Держи, – подала нож Дара рукоятью вперед, – твое первое серьезное подношение – важный момент!
Кровь ударила в голову и рукоять едва не выпала из ослабевших пальцев. Дара не помогала, она негромко читала какие-то плохо рифмованные строки – слова молитвы или благодарности на резковатом языке, который Ника машинально отметила родственным немецкому.
− Не быть мне некромантом, − иронично прошептала себе под нос, лишь бы приободриться хоть чуть-чуть.
Не помогло. Пристроить петуха на камне оказалось весьма проблематично, тем более, когда он сопротивляется. Мешок был отброшен, руки дрожали, перья вокруг летели. Взмыленная и оцарапанная, Вероника бесцеремонно смяла птицу и чуть не заплакала от бессилия и жалости. Петуху надоело сидеть зажатым под мышкой, и он попытался вырваться, но она до хруста сжала руки, птиц возмущенно и придушено крикнул. Тут уже нервы совсем сдали:
− Черт! Дались вам эти куры! – в сердцах крикнула чуть не плача, − я не палач!
В этот момент четко осознала, что не сможет убить. Просто не сможет. Локоть разжался и жаждущий свободы пленник, вырвался от бесноватой ведьмы.
− Иди, хороший! – сухо всхлипнула, − беги отсюда, пока не поздно.
Петух послушался доброго совета и бодро скрылся где-то среди деревьев. А несостоявшаяся