– Понимаете, – прибавил сэр Герберт, – она очень суеверна. Ей кажется, что это знамение. Такой знак с неба.
– Конечно, вы ее убедите! – вступила леди Лидия. – Она темная старая женщина. Если говорить торжественно… сурово… ну, вы знаете, юридическим тоном…
Мистер Уэзерби умудренно кивнул. Он не сумел бы найти такие слова, но совершенно соглашался с хозяйкой.
– Понимаю, понимаю. Лучше будет сейчас составить бумагу, чтобы иметь ее наготове.
Он поднялся и подошел к столу, но заметил, что сообщество увеличилось. Безупречно одетого пришельца бурно приветствовали родные.
– Фредди! – воскликнул сэр Герберт. – Я думал, ты не приедешь.
Фредди кивнул и пояснил:
– Передумал, знаете ли. Привет, тетя Лидия.
– Доброе утро, Фредди. Ты знаком с мистером Уэзерби?
– Конечно. Здравствуйте, мистер Уэзерби. Как там иски и киски?
Стряпчий угрюмо улыбнулся, сел к столу и стал строчить пером по бумаге. Леди Лидия обратилась к племяннику:
– А почему ты решил приехать?
– Важное дело. Где Тони?
– В саду. С… невестой.
– Что? – Фредди вздрогнул. – Я думал, Вайолет его бросила.
– Да. Это другая, Полли Браун.
Фредди очень обрадовался.
– Неужели Тони подцепил такую девушку? Молодец! Да, прямо скажу, молодец!
– Рада, что тебе это нравится…
– А уж он, я думаю, рад! – не унимался Фредди. – У меня для него тоже хорошие новости. Будет петь и плясать.
Сэр Герберт, звонивший в звонок, вернулся и спросил:
– Какие новости?
Племянник посмотрел на него сурово.
– Такие, – сказал он. – Только для Тони. Прости, дядя Герберт, ты чересчур любопытен.
И, погрозив баронету пальцем, он направился в сад. Леди Лидия пожала плечами, заметив при этом:
– Ну и семейка!
Открылась дверь, появился Слингсби.
– Вы звонили, сэр Герберт?
– Где миссис Прайс?
– Здесь, сэр Герберт.
– За дверью?
– Да, сэр Герберт.
– Пусть войдет. Останьтесь и вы. Нам будет нужен свидетель.
Мистер Уэзерби встал с бумагой в руке.
– Готово? – спросил сэр Герберт. Юрист вручил ему бумагу. – Прекрасно.
Дверь открылась снова, и появилась мамаша Прайс в черном шелковом платье.
23
Мамаша была трезва и настороженна. Ей все это не нравилось. Как греки и римляне, она руководствовалась знамениями и, когда Тони сжег документ, сочла это знаком небес. Иначе говоря, она считала, что ошиблась, поставив подпись.
Две недели жила она в таком убеждении, но сегодня, на Мотт-стрит, ей перешла дорогу черная кошка. Мнения об этих кошках разделяются. Одна школа мысли полагает, что они к счастью, другая – что к беде. Третья, самая маленькая, считает их просто предупреждением. К этой школе принадлежала и мамаша Прайс, а потому не знала, чего,