– Какой человек! – восхитилась Полли.
– Мистер Труффит или Мич?
– Мич.
– Молчаливый герой. – Тони взял бутылку. – Готовы к напитку «Лукреция Борджа»?
– Спасибо, да.
– Кстати, утром Фредди заходил.
– Вы его видели?
– Нет. Он, кажется, вернется.
– Как у них там дела?
– Да, хорошо бы узнать. Знаете, эту жидкость лучше испытать на мышах.
– Я никогда не пробовала шампанского.
– И сейчас не попробуете, – заверил Тони, открывая бутылку. – Ну, хоть хлопнула.
Он наполнил бокалы и пододвинул к Полли бумажную тарелочку.
– Возьмите корнишон, вкус отобьет.
Полли отпила вина.
– Оно хорошее.
Отпил и Тони.
– Могло быть хуже. Напоминает бальзам Прайса.
Полли поставила бокал.
– По-моему, вы молодец!
– Кто, я? – удивился, хотя и обрадовался Тони. – Почему?
– Мало кто веселился бы на вашем месте.
– То есть закусывая с вами?
– Ах, сами знаете! Очень трудно такое пережить.
– Ну что вы! Эти две недели я ужасно счастлив.
– Счастливы?
– Я в своей стихии. Мои предки – парикмахеры, и в атмосфере лосьонов я просто обретаю мир. Голос крови, ничего не попишешь…
Полли пила вино мелкими, птичьими глотками. Лицо ее было задумчиво.
– Неужели вы во все это верите? – наконец спросила она.
– Конечно. А вы?
– Нет. Она просто напилась.
– Как интересно! Возьмите сандвич.
– Мало того, она сама признается, не выдержит.
– Да?
– Да.
– Почему вы так думаете? Она вам что-то говорила?
– Еще бы! Ее мучает совесть.
– Бедняга, – сказал Тони. – Глупое положение. Как будто уронил спичку в пороховой погреб.
Полли посмотрела на него через столик. Больше всего она любила тех, кто легко проигрывает.
– Да и всем нелегко, – сказала она. – Сэру Герберту, леди Лидии.
– Или Фредди. Бедный старый Фредди! Вот уж кому несладко.
– А Слингсби? Называть своего племянника «ваша милость»!
– Ничего не скажешь, беда. Даже думать о ней не хочется. Давайте лучше подумаем, куда нам сегодня пойти.
– А мы куда-нибудь пойдем?
– Естественно. В такой хороший день вы должны развлечься. Я человек деловой. Если работник развлекся, он будет лучше работать.
– Не надо меня портить, – сказала Полли. – Мне придется зарабатывать и потом, когда вы опять будете графом.
– Дался вам этот граф! Нет, я им не буду. Через сорок лет вы увидите меня здесь в халате и шапочке, с седыми усами. Так и слышу, как все говорят: «Смотрите-ка, настоящий добрый старый цирюльник! Не будем его обижать, сядем к нему».
– Через сорок лет вы будете графом с подагрой, который ворчит, что страна дошла до ручки.
– Вы думаете?
– Я