– Ни одного, – твердо сказал генерал.
Я растерянно заморгал.
– Прошу прощения, генерал, – не собирался отступать я. – На мгновение мне показалось, будто вы сказали…
– Ни одного, – повторил он. – Я не выделю для поддержки вашей кампании ни одного своего солдата.
– Но это безумие! – взорвался Ааз. – Как, по-твоему, мы сможем остановить такую армию с помощью одной лишь магии?
– Никак, – улыбнулся генерал.
– Но, если мы облажаемся, – заметил я, – Поссилтум падет.
– Тоже верно, – спокойно ответил Плохсекир.
– Но…
– Позвольте мне прояснить свою позицию, – оборвал меня он. – По моей оценке, здесь на карту поставлено нечто большее, чем судьба одного-единственного королевства. Преуспев в своей миссии, вы докажете, что при защите королевства магия более эффективна, нежели военная сила. В конечном итоге это может привести к тому, что все армии будут распущены, а короли для защиты границ будут нанимать магов. Я не намерен участвовать в создании подобного прецедента. Если вы хотите показать, что маги превосходят армии, вам придется сделать это исключительно с помощью магии. Военные и пальцем не пошевелят, чтобы вам помочь.
Говоря это, он взял из не оказавших ему никакого сопротивления пальцев Ааза кувшин с вином – верный признак того, что мой учитель был ошеломлен словами генерала не меньше, чем я.
– Мои чувства по этому поводу очень сильны, господа, – продолжил Плохсекир, налив себе вина. – Настолько сильны, что я готов пожертвовать собой и своим королевством, чтобы доказать свою точку зрения. Более того, я настоятельно рекомендую вам сделать то же самое.
Он умолк и в упор осмотрел на нас.
– Если вы выйдете из надвигающейся битвы победителями, то не доживете до получения своей награды. Король может править двором, но вести о том, что происходит в королевстве, доходят до него через моих солдат. А эти солдаты будут расставлены вдоль вашего обратного пути во дворец с приказом принести весть о вашей неожиданной кончине, даже если эту кончину придется специально устроить. Я выражаюсь ясно?
Глава 8
Все, что стоит делать, стоит делать ради прибыли.
Мне стоило немалых усилий сдерживать себя, причем не только после того, как мы покинули генеральские апартаменты, но и до тех пор, пока мы не оказались вне пределов досягаемости ушей почетного караула. Когда же я наконец заговорил, к счастью, мне удалось сдержать в голосе предательскую нотку истерики, которая тотчас выдала бы мои истинные чувства.
– Как ты и сказал, Ааз, – небрежно прокомментировал я, – есть армии и есть армии. Верно?
Провести Ааза оказалось сложно.
– Истерика ни к чему хорошему не приведет, малыш, – заметил он. – Что нам нужно, так это здравое мышление.
– Извини, – холодно заметил я, – но не