В воскресенье, ближе к полудню, они переступили порог квартиры, расположенной на втором этаже кирпичного восьмиэтажного дома, скромно стоявшем в окружении таких же собратьев и разросшихся тополей, устраивающих здесь в положенный срок пуховый шабаш. Брели прогулочным шагом от метро «Текстильщики» минут сорок. Можно, конечно, было воспользоваться троллейбусом и сократить это время до четверти часа, но Варя настояла на променаде. И так, мол, жарища стоит несусветная, зачем лишний раз в транспорте париться. Судя по всему, она вообще никуда не торопилась и всячески оттягивала наступление решающего момента. А вот он спешил! И еще как. Сердце молотило на предельных оборотах, удивительно как его милая спутница не слышала его ударов. Душа вообще временно покинула тело и нетерпеливо ерзала у дверей заветной квартиры.
Ну вот наконец-то и подъезд. Благо всего три лестничных пролета, и он подрагивающей от адреналина рукой давит кнопку дверного звонка. Столь мудрый конспиративный прием пришел ему в голову по дороге. А вдруг случилось нечто непредвиденное (пожар или землетрясение, превратившее санаторий в руины) и бабуля скоропостижно вернулась? После продолжительного трезвона наступила тишина, полная тревожного ожидания. За дверью ничего не происходило: ни голоса, ни шарканья тапочек. На всякий случай, он еще раз позвонил. И снова все тот же радостный результат. Только после этого он вставил ключ в замочную скважину. Из-за волнения и любовного нетерпежа не сразу понял, что замок открывается по часовой стрелке. Наконец дверь впустила влюблённых внутрь, в банную духоту давно непроветриваемого помещения. Две небольшие раздельные комнаты, кухонька невеликого размера; отличная мебель, вряд ли стоявшая в свободной продаже в магазинах, шторы под старину, африканские маски на стенах, обклеенных бордовыми обоями; книжный шкаф, ломящийся от томов различной толщины, как минимум треть из которых на французском языке. Лёхина бабушка многие годы работала переводчиком в Конго, и способности к иностранным языкам передала сыну, а вот внуку талант полиглотства достался в несколько разбавленном виде. В школе Ляхов учил английский, факультативно занимался немецким, бабуля вдалбливала в него французский, в итоге в совершенстве не овладел ни одним, но к твердой пятерке в аттестате приближался уверенно. Удивительное лёхино всезнайство зародилось именно здесь, в бабушкиных пенатах. Частые командировки родителей заставляли отдавать малолетнее чадо на воспитание представительнице старшего поколения (бабушка со стороны матери принимала внука исключительно летом, на даче). От природы любознательный Лёха забрасывал бабулю тысячами вопросов из самых различных сфер жизни. Не старая ещё женщина не хотела мириться с жестоко отбираемым