Ещё бы, ты на всё готов, «братец». Только и мечтаешь услужить папочке, так ведь? Вон с какой довольной ухмылкой на лице Едэлем кивает тебе в ответ, прям аж скулы сводит от такого лицемерия! Теперь у меня в роли персональной няньки будет крутиться Левиафан, прям как в детстве? Еле сдерживаю смех, напрягая челюсть и сжимая плотно губы. Проведя столько времени рядом с хадурс, он, скорее всего, и ангельские хороводы с ними запросто начнёт водить.
Всё это просто замечательно, но только возникает один-единственный вопрос…
– И с чего вдруг мне там быть? Я был против открытия этого Содома[20].
Ощущаю всем естеством, что отцу не нравится мой вопрос, притом настолько, что он молча ставит бокал на подлокотник трона и через мгновение оказывается прямо передо мной. Один уверенный взмах – его кулак бьёт мне в солнечное сплетение, и кажется, что в моём теле что-то смачно хрустнуло – скорее всего, одно из рёбер. Я сгибаюсь пополам, но не издаю ни звука.
– Как же ты недальновиден… – медленно проговаривает Едэлем, смотря на меня снизу вверх. – Не заставляй меня разочаровываться в тебе окончательно. Ты явишься туда как мой законный представитель. Как Йорев всего того, что я выстраивал не один менур. И только попробуй опозориться… – заключает он, силой заставляя меня выпрямиться.
Удар получился настолько сильный, что мне в глотку подступает собственная кровь, отдавая противным привкусом железа. Отец не шутит, и сейчас намного проще согласиться, чем вновь терпеть показательную порку, да ещё и в присутствии Милецет. Ну спасибо хоть на том, что тот даже не смотрит в нашу сторону, делая вид, что ничего не происходит.
– Да, Рашевим, я всё понял, – сглотнув вязкую кровь, произношу я и дёргаю плечами, сбрасывая с себя влияние отца. – Вы не будете разочарованы.
– Время покажет, – отвечает Едэлем и переводит взгляд на Левиафана.
Перестаю слушать своего родителя, начинающего что-то активно обсуждать со своей шестёркой; в голове неприятно гудит и вновь даёт знать о себе боль в животе, будто я какой-нибудь слабый смертный с алкогольным отравлением. С чего вдруг такое недомогание? У бессмертных не бывает вохеахс такого рода… Ты хоть обдолбайся или упейся в хлам, максимум, что тебя ждёт, – лёгкое головокружение после пробуждения. Сейчас же мне плохо настолько, что хочется лишь одного: поскорее вернуться в свои покои и забыться крепким беспробудным сном. Но теперь непонятные веления отца мне не дадут насладиться отдыхом.
Грёбаный Эрит сидит у меня в печёнках… С самого начала я не собирался участвовать в благоустройстве места, где отщепенцы с Земли, обласканные солнышком, пытаются что-то доказать, вальяжно расхаживая по цветущим садам там, где могли ранее ступать лишь благородные бессмертные. Полный бред. И теперь Едэлем посылает в этот балаган меня разгребать ангельский нужник. Я должен прыгать от счастья, что он позволяет мне перенять часть его житейских проблем? Может,