Но завтра устану,
Не сделаю,
Останусь глядеть в окно.
Большое статное
Белое
Солнце взошло на балкон.
А я не ушёл оттуда,
Где тесно,
Старых четыре стены.
Осенние серые трубы
Лезут по лестнице
На новые этажи.
«Мой великан-сосна…»
Мой великан-сосна,
Опрятный, умытый баловень,
Все любят тебя
Как настоящего парня.
Много лет высоты,
Много зелени к солнцу.
Но ты…
Ведь братья твои – сосны.
И тебя срубит
Топор блестящий и острый,
И сложат в срубы,
Ведь братья твои – сосны.
Ведь сам ты – сосна.
Так издавна называли
Выросшего в лесах
Настоящего парня.
Но как девчонку,
Считают нежным и хилым,
И зелёной юбчонкой
Тебя до колен оголили.
А учитель, в школу придя,
Твердит о твоём женском роде.
Что поделаешь, брат-сосна,
Ведь братья твои – сосны.
«Некрасивый сад повесили над кроватью…»
Некрасивый сад повесили над кроватью.
Зачем мне некрасивый сад,
Когда ко мне ходит весна
И сад на ситцевом платье?
Что скажет она обо мне,
Моя девчонка – весна?
«Белая берёзка с губами пухлыми…»
Белая берёзка
С губами пухлыми,
Девичьими, нежными,
Алина Берёзкина,
О вас я думаю,
О вас, блуждающей в перелеске.
Собираю ягоды
И гляжу вам в губы.
Губы, губы – ягоды,
Проглочу их грубо.
Тёплое, весеннее
Солнце размордастое,
Проберись сквозь ветки,
Красное веселье,
Кудри из-под кепки
С пареньком губастым.
Алёша – одногодка,
Ученик – отличник,
На «пятёрку» сдавший стихи Есенина,
Белую берёзку
Алину Берёзкину
Алёша выучил
В дубравах весенних.
Подглядел бесстыдник
Дождик из-за тучки:
Алина белая в дождике мылась,
Веточки выпрямив —
Зелёные ручки.
А в траве босые ножки студились.
Но в траве бродили
Пьяные ноги.
Заробела в соснах рыжая белка.
Ветры удивились,
Встали у дороги.
Поцелуй Алина приняла, бледнея.
«Опухли гланды…»
Опухли гланды.
Я петь не могу. Охрип.
И голова болит. Я в белых ангелах
Простыни.
Дрожит карандаш. Я буду петь
На бумаге.
Как хорошо теперь.
Никто не мешает.
Ни кашель, ни тишина,
Ни разговоры.
Только один я.
И то, что взбредает в голову.
Мышь бегает
Под столом
Между крошками хлеба.
Грызёт.