– Вы потеряли это, – вдруг сказал Лючио, поднимая с пола кареты пучок увядших фиалок и протягивая его мне.
Он улыбнулся вырвавшемуся у меня восклицанию досады. Это были цветы Сибиллы, которые я по неосторожности выронил, и я видел, что он узнал их. Я молча взял их у него.
– Мой милый, не пытайтесь скрыть свои намерения от вашего лучшего друга, – сказал он серьезно и ласково. – Вы хотите жениться на прекрасной дочери графа Элтона. И вы женитесь. Поверьте мне! Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь исполнению вашего желания.
– Вы поможете! – воскликнул я с нескрываемым восторгом, зная, какое влияние он имеет на отца Сибиллы.
– Да, если я обещал, – ответил он важно. – Уверяю вас, эта свадьба будет мне по сердцу. И я сделаю для вас все от меня зависящее. В свое время я устроил много браков.
Мое сердце торжествующе забилось, и, расставаясь с Лючио, я с жаром пожал его руку, сказав, что признателен Фатам, пославшим мне такого доброго друга.
– Признательны кому, вы сказали? – спросил он с загадочным видом.
– Фатам!
– Серьезно? Думаю, они весьма непривлекательные сестры. Не они ли были у вас в гостях прошлой ночью?
– Не дай бог! – воскликнул я.
– Ах, Бог никогда не мешает исполнению своих законов. Поступая иначе, Он бы уничтожил Себя.
– Если Он только существует, – сказал я небрежно.
– Верно! Если…
И с этими словами мы разошлись по нашим апартаментам в «Гранд-отеле».
XV
После того вечера я сделался постоянным и желанным гостем в доме лорда Элтона и скоро вошел в задушевные дружеские отношения со всеми членами семьи, включая даже набожную мисс Шарлотту Фицрой. Мне нетрудно было заметить, что они угадали мои матримониальные намерения, хотя со стороны леди Сибиллы поощрения были настолько слабые, что я невольно сомневался, думая, осуществятся ли в конце концов мои надежды. Зато граф не скрывал своего восторга от мысли заполучить меня своим зятем: такое богатство, как мое, не встречалось каждый день, и если б даже я был игроком на скачках или жокеем в отставке вместо «автора», то и тогда бы, с пятью миллионами в кармане, стал желанным претендентом на руку леди Сибиллы.
Теперь Риманец редко сопровождал меня к Элтонам, ссылаясь на неотложные дела и светские приглашения. Я не очень досадовал на это. Как ни восхищался я им и ни уважал его, но его необыкновенная физическая красота и обаятельность его манер составляли опасный контраст моей заурядной внешности, и мне казалось невозможным, чтобы женщина, часто находясь в его обществе, могла оказать мне предпочтение. Однако я не боялся, чтоб он сделался моим соперником умышленно, ибо его антипатия к женщинам была слишком искренней и глубокой. В этом отношении его чувства были так сильны и страстны, что я часто удивлялся, почему светские сирены, так жаждущие привлечь его внимание, остаются слепы и не чувствуют его холодного цинизма, проглядывающего сквозь кажущуюся