Я отправляюсь, куда послали, – но усаживаюсь в то кресло, откуда можно увидеть холл. Так я смогу взглянуть на девушку, когда она будет уходить. Понятия не имею, зачем оно мне надо, но почему‐то надо.
Они спускаются через пару секунд – и подружка Джека оказывается худенькой и светловолосой, но разглядеть лицо мне так и не удается, потому что она смотрит в другую сторону. А еще она одета в короткое зеленое платье-комбинацию – у меня есть почти такое же. Следом я замечаю красные пятна у нее на запястьях – видимо, Джек слишком сильно сжимал ей руки, придавливая к постели.
Какой же такой страшный недостаток Джек умудрился найти в этой девушке, что отвел ей роль одноразовой любовницы, а не той, с кем он проводит долгие уик-энды на природе? Однако вместе с любопытством я ощущаю и удовлетворение – и вот это мне совсем не нравится. Противно осознавать собственную радость оттого, что ее Джек выставил, а мне разрешил остаться. Я старательно заталкиваю эту радость поглубже, с глаз долой.
Джек нетерпеливо распахивает входную дверь и даже не смотрит на уходящую подружку. Только молча закрывает дверь, стоит той оказаться за порогом. Однако, хотя сейчас на нем свежая белая рубашка и брюки, я все равно не могу забыть его загорелую спину и две бледные ноги вокруг талии. Я моргаю, отгоняя наваждение. Волосы у Джека взъерошены, и я представляю, как она запускала в них пальцы, вцепляясь крепко-крепко, пока он вколачивался в нее, – и к щекам приливает кровь.
– Обязательно было так с ней обращаться? – спрашиваю я. Конечно, отрадно видеть, что девица ушла, но мне все равно не нравится, как Джек ведет себя с женщинами. Они для него все равно что ватные палочки: использовал по назначению, а потом выбросил в помойку и забыл. Вот именно поэтому я и не хочу с ним встречаться. Возможно, на самом деле Джеффри оказал мне немалую услугу, не разрешив нам сойтись тогда.
– Не тебе меня учить, как обращаться с людьми, – огрызается Джек.
– Не понимаю, о чем ты… – хмурюсь я.
– Ты сначала неделю меня игнорируешь, а потом заваливаешься сюда как ни в чем не бывало.
Я отхожу к сервировочному столику, заодно подыскивая слова для ответа. Не думала, что он настолько расстроится. Разлив виски по стаканам, я протягиваю один Джеку.
– Мне нужно было время, чтобы прийти в себя.
– Как будто дело в тебе одной, Элоди.
– Джек… – начинаю я, ошарашенная его ядовитым тоном.
– Ты просто взяла и исчезла, совершенно не подумав обо мне.
Он сейчас снова похож на маленького мальчика – с разбитой в очередной раз губой, с очередным синяком, с очередными свидетельствами того, насколько его не любят, – которому отчаянно хочется, чтобы его любили. Дело и впрямь не во мне. А в Джеффри. Подготовка к годовщине всегда дается Джеку тяжело, и его злит все на свете – даже я. Его можно понять: я бы тоже не хотела весь вечер петь дифирамбы человеку, который постоянно меня обижал. Но для Кэтрин эти ужины важны, поэтому Джек не пропускает их.