Я сглатываю. Вдыхаю и выдыхаю, затем сглатываю еще раз. Но комок сожалений и вины, подступивший к горлу, никуда не девается. Марго искренне радуется за меня и мой несуществующий контракт. Я не заслуживаю такой подруги.
– Мы еще ничего не подписали, – добавляю я уклончиво, – а пока договор не подписан, все может отмениться.
Так я и скажу ей потом, когда наберусь сил: договор так и не подписали, в «Харриерс» передумали. Да, именно так и скажу, потому что я и без того невероятная сволочь, и солгать еще раз, чтобы перекрыть предыдущую ложь, всяко лучше, чем позориться и рассказывать правду. А до тех пор постараюсь заставить себя порадоваться за Марго. Пусть даже мне ни черта не радостно.
Глава пятая
Двадцатью пятью днями раньше
Элоди Фрей
После шампанского похмелье особенно мерзкое. Я просыпаюсь во вторник утром – в голове как будто отбойный молоток грохочет, а в рот словно опилок насыпали. И солнце светит в окно так отвратительно ярко, словно вознамерилось меня ослепить. На кровать запрыгивает Шельма, и я вздрагиваю: не помню, когда успела впустить ее вчера вечером. Мой домовладелец категорически против любых животных, но в прошлом году, пока я ковырялась у двери в поисках ключей, пытаясь одновременно не выронить пакеты, забитые рождественскими подарками, мне под ноги скользнула маленькая черепаховая кошечка и принялась ластиться. Она была совсем худенькая, да еще дождь в тот день лил как из ведра, так что я впустила бедняжку и накормила ветчиной, завалявшейся в холодильнике. Не сомневаясь, что кошечка уличная, ничья, я дала ей имя и теперь то и дело покупаю баночку-другую кошачьего корма. Конечно, страшновато, что домовладелец однажды застукает меня с питомицей и выкинет за нарушение договора аренды, но я попросту не могу не впустить Шельму, когда она приходит под дверь.
Закрыв глаза, я сворачиваюсь калачиком; все болит так, словно я с лестницы свалилась. Может, и правда свалилась: на том месте, где должны быть воспоминания о вчерашней дороге до дома, в памяти зияет огромная черная дыра.
Шельма бодается пушистым лбом, и я глажу ее по темно-рыжему пятнышку на боку, похожему на сердечко, – оно мне очень нравится. Кошка сначала мурлычет, успокаивая мою головную боль, а потом начинает мяукать, выпрашивая еды. Я сажусь и тут же хмурюсь. Платье, которое вчера было на мне, обнаруживается аккуратно сложенным на стуле, а туфли стоят на привычном месте возле двери. Будучи пьяной, я на такие подвиги не способна. После попойки я вползла бы в комнату по стеночке, пинком отшвырнула туфли, рухнула бы лицом в подушку и отрубилась. И лишь заметив на тумбочке таблетки и стакан воды, украшенные стикерами с надписями «съешь меня» и «выпей меня», я понимаю,