Тут наконец-то в коридор вышли доктор Паттерсон и сэр Уильям.
– Получите вашего дядюшку, мисс, – бодро пробасил Паттерсон, статный молодой мужчина с умным веселым лицом, украшенным залихватскими усами. – Кстати, вам крупно повезло: мы часто отменяем операции, если они назначены на пятницу, тринадцатое число. А сегодня как раз тринадцатое, правда, не пятница, но я все равно не рискнул оперировать. Шучу, конечно! Просто операция не понадобилась. Лет пятьдесят можете ко мне не показываться, сэр. Только будьте аккуратнее с оливками!
– Мне кажется, я все еще чувствую эту косточку, – робко заметил пожилой джентльмен, прикасаясь к горлу.
– Нет, сэр, я вас от нее избавил, вы же сами ее видели! – рассмеялся доктор. – Знаете, бывает, что пациенту с ампутированной конечностью кажется, что его уже не существующая рука или нога все еще болит. Это, к счастью, не ваш случай – у вас всего лишь остаточное ощущение. Впрочем, если беспокоитесь, приходите ко мне еще раз на прием завтра. Буду рад убедиться, что вы живы и здоровы.
Он улыбнулся Патрисии и скрылся в кабинете.
Сэр Уильям еще не совсем пришел в себя после случившегося, и поэтому они с Патрисией, выйдя во внутренний двор больницы, решили немного передохнуть на скамье у фонтана. Вода журчала и шелестела, выливаясь в бассейн из чаши, которую поддерживали четверо упитанных каменных малышей. Патрисия пыталась выведать у дядюшки причину странных звуков во время приема, а тот отшучивался и говорил, что предпочел бы об этом забыть.
Рядом послышался сиплый кашель. Оба повернулись и увидели рослого констебля с красным лицом и вытаращенными слезящимися глазами. Он протянул к ним руки и зашевелил ими в непонятных жестах.
– Что с вами случилось? – участливо спросил пожилой джентльмен.
Констебль открыл рот, но вместо слов при каждом вдохе и выдохе из его горла вырывались еще какие-то булькающие переливчатые трели.
– Вы подавились? – догадался сэр Уильям, вставая.
Констебль, сделав над собой неимоверное усилие, грустно булькнул:
– Свистком.
С большим трудом сдерживая смех и одновременно искренне сочувствуя, дядя с племянницей взяли беднягу под руки и повели туда, откуда сами недавно вышли.
Медсестра-блондинка из приемного покоя, снова увидев их, слегка удивилась, а узнав, в чем дело, провела всю троицу к кабинету доктора Паттерсона. Ее лицо при этом не меняло приветливо-заботливого выражения, только глаза весело блестели. Она постучала, но ответа не последовало. Постучала еще раз – и опять безрезультатно. Тогда, сделав знак подождать, девушка вошла в кабинет одна. Послышался ее тихий возглас, и через секунду она выскочила из кабинета с криком:
– На