Они летели сквозь лес. Ни единого слова не было сказано, ведь время слов прошло. Наступило новое, чудное время любви. Оказавшись в чаще, где так долго страдал тнал, они наконец остановились. Ничто больше не волновало их. Лозы сплетались вокруг них, образуя дивный чертог. Келлерн не видел ничего кроме бездонных сапфировых глаз.
Наступил рассвет. Они лежали на траве и смотрели в бездонное небо. Впервые наступало время нарушить молчание, но Келлерн не решался прервать чудесный миг. Он был счастлив, как никогда.
– Кто ты? – прошептала она.
– Я тнал, – мягко ответил он, – моё имя Келлерн.
– Моё имя Беатрис.
Келлерн вслушивался в звук её голоса. Никогда прежде он не слышал человеческих имён, но сейчас её имя казалось ему прекраснейшим из всех.
– Беатрис, о чём были твои песни?
Девушка улыбнулась. В её улыбке была некая необъяснимая грусть.
– Недавно я потеряла человека, которого очень любила.
Тнал взглянул в печальные глаза девушки. До недавнего времени он не знал, что такое грусть, но теперь он мог понять её. Он знал, что эту боль невозможно заглушить ничем, даже время, великая вечность, принадлежавшая бессмертным, была бессильна. Он понимал её, но не знал, как её утешить. Этого он ещё не умел.
– Мне жаль, – прошептал он.
– Спасибо, – она опять улыбнулась, – это важно для меня.
– Беатрис, скажи, зачем ты пришла сюда впервые?
– Чтобы ты увидел меня.
Келлерн непонимающе посмотрел на неё.
– Чтобы я увидел тебя?
– Ты ведь любишь меня?
– Да, – Келлерн посмотрел в небо, – прежде я не знал, что такое любить. Но когда ощутил это, я понял…
– Ты понял, что готов умереть за любовь.
– Да, – Келлерн поражённо уставился на неё.
– Знаешь, – Беатрис улыбнулась, – мой любимый говорил: есть много вещей, ради которых стоит жить, но всего две, ради которых стоит умереть. Одна из них любовь…
Было что-то странное в её улыбке. Синие глаза напоминали сталь. В них появился странный блеск. Келлерн никогда прежде не замечал этого. Сейчас странная тревога закралась в его сердце.
– А вторая? – настороженно спросил тнал.
Ответом ему послужило прикосновение холодного клинка. Он был слишком опьянён любовью, чтобы заметить его в складках синего платья. Всё, что он мог теперь, это смотреть, как кровь струится из его распоротой груди. Глаза Беатрис стали совершенно безумными.
– Вторая – месть, – прошептала она, – так всегда говорил мой любимый. Его звали Джозеф.
Келлерн ничего не ответил. Он смотрел сквозь неё. Сейчас он