Габи сдёрнула маску и обиженно надула губки. Я только пожал плечами. Она опять потёрла запястье и, схватив меня за клюв, сдёрнула маску и с меня. Я широко улыбнулся. Мне всегда нравилось злить Габи, с учётом того что мы знакомы целую вечность.
– Болит? – я указал на запястье.
– Нет, просто немного неожиданно. Ты кого-то ловишь?
– Можно и так сказать.
– Нужна помощь?
– Нет, это, пожалуй, личное.
– Что ж, удачи.
– Спасибо.
Габи взяла со стола бокал вина и посмотрела на разноцветный круговорот гостей. Я, нацепив маску ворона, опять растворился в нём. Она только улыбнулась. Она знала, что если я кем-то или чем-то увлекся, то ничто не в силах отвлечь меня от этого. Из всех присутствующих она знала меня лучше всех.
– Что за игру ты затеял на этот раз? – беззвучно спросила она.
Я скользил среди пёстрых облачений, пытаясь уловить отблеск изумрудных глаз. Сейчас она могла быть в чём угодно, а я упустил несколько бесценных минут, разговаривая с Габи. Хотя я не жалел об этом. Всегда приятно увидеть старого друга. Но сейчас меня куда больше интересовал новый.
Хоровод кружился всё стремительнее, увлекая меня за собой. Вино витало в воздухе, кружа головы и подкашивая ноги. Я начал замечать, что мне всё труднее различать лица. Становилось невыносимо жарко. Я понимал, что в таком состоянии скоро и вовсе перестану отличать людей друг от друга, и решил выйти подышать свежим воздухом. Добравшись до лестницы, я устремился вглубь особняка. На втором этаже располагались балконы специально для тех, кто хотел отстраниться от назойливой суеты маскарада.
Этажом выше людей было существенно меньше. Лишь изредка мне попадались изрядно подвыпившие гости и парочки, ищущие уединения. Благо всем хватало места в поистине громадном особняке барона Хартвига. Внезапно я увидел силуэт, показавшийся мне смутно знакомым. Тонкая фигура, обвитая чёрным шелком, и такие же чёрные как ночь волосы. Не медля ни секунды, я устремился за ней. Пробежав по длинному коридору, я заглянул за угол и увидел балкон.
Она была там. Я видел её, даже её изумрудно-зелёные глаза. Это не мог быть кто-то другой. Она вновь была в своём костюме ночи. Свет убывающей луны отражался от золотистых звёздочек. Рядом с ней стоял мужчина в шутовском наряде попугая и о чём-то горячо говорил. Я бесшумно скользнул вдоль стены и замер у гардины. Так я мог прекрасно слышать их разговор. Кстати, сам разговор изрядно напоминал монолог. Казалось, попугай говорил с самим собой. Из-за гардины я не мог видеть, кивает ли она ему, но был уверен, что нет.
– Вы молчите… – бормотал он, – это ничего… ваш взгляд более чем красноречив! Более чем…
Он внезапно замолчал, а потом заговорил стихами:
Вы учтивы? Нет, не учтивы,
Да и лестью вы не больны,
Вы вполне себе даже красивы,
В тусклом свете щербатой луны.
Вы надменно храните