– Оценка снижена на балл за то, что сочинение написано не от руки, а использован печатный материал.
Первого своего директора школы №5 не запомнил, кажется, это была женщина. Хотя бывал в директорском кабинете частенько. То вместе с физкультурником утрясал состав спортивной команды – баскетбольной, шахматной, легкоатлетической, готовясь к очередной общегородской спартакиаде школьников, то получал нагоняй за свои выходки, то брал у директора интервью-наставление в стенную газету, то изворачивался, пытаясь отмазаться от вопиющего происшествия – классный журнал вдруг оказался намертво приклеен к учительскому столу…
Кажется, директором была женщина. Дородная и смешливая. Её сменил мужчина, тоже дородный. Звался он Безгребельный Александр Николаевич. Если напутал с отчеством, то – неважно, этот директор школы как бы обходился без него. Все величали нового руководители с некоторой нежностью – Саша, Сашка, Сашулечка. Он одновременно руководил школой и преподавал математику.
К тому времени семья наша распалась, отец, уволенный из прокуратуры, покинул дом, жену и детей. Мы были «уплотнены» – второй этаж оккупировал вновь назначенный прокурор района. Но это продолжалось буквально несколько дней. Затем он получил на той же Волочаевской улице отдельный особняк, и съехал. И вот, считайте, мне крупно повезло: в наш дом, заняв второй этаж, явился Александр Николаевич Безгребельный, новоиспечённый директор школы №5. Вполне молодой мужчина, с крупной головой, украшенной венчиком золотистых кудрей, надо признать, он производил прекрасное впечатление, и всем нравился. Очень общительный, шумный, поклонник прекрасного пола, любитель горячительных напитков. Порой у нашей калитки расфуфыренные девицы кричали:
– Саша, ты дома?! Выгляни в окошко!
Он высовывался в окно и беседовал с гостьями. Бывали они у него дома или нет – не помню. Но что могу утверждать с уверенностью: закладывал за воротник Александр Николаевич весьма изрядно. Когда он, вероятнее всего, с тяжкими усилиями поднимался наутро с большого перепоя, то я с наслаждением исполнял роль вестника его «нерабочего состояния». Врывался в класс и радостно орал:
– Математики не будет! Сашка заболел!
Именно этот весельчак, пьяница, балагур и бабник дважды исключал меня из школы. В кинобоевиках принято говорить, разоряя конкурента или убивая кого-то, «Ничего личного, это – только бизнес». А директор школы Безгребельный, в моём случае, мог с полным основанием заявить: «Ничего личного, это – только служба». Сперва он лишил меня права заниматься во вверенном ему учебном заведении за самовольный длительный прогул без уважительной причины. Причём, тому же наказанию подвергся мой друг и одноклассник Боря Колесников, с той же формулировкой. Но, коли речь