Наконец он увидел то, что так напряженно искал в течение нескольких бесконечных мгновений, и его сердце разочарованно упало. Парус, горделиво вздымавшийся над винными волнами Миртойского моря, был явно черный, как и гептера, несшая его. Кеметийцы тоже рассмотрели это, и их лица мгновенно посуровели, а руки сами собой потянулись к поясам за оружием. Они не забыли, что учинили над ними ахейцы под стенами обреченной Трои, и в их сердцах вспыхнул всепожирающий огонь близкого, хотя и запоздалого отмщения. Моряки с надеждой повернулись к Камесу, ожидая приказа, и наварх не разочаровал их.
– В атаку! – хрипло крикнул он, и грозный рев пяти десятков луженых глоток был ему ответом. Свистки сюринкса стали чаще и резче, набирая темп, и воздух огласился громким натужным дыханием гребцов, рвущих свои жилы в этой гонке.
На гептере их тоже заметили, однако отнеслись к этому удивительно равнодушно. Во всяком случае, там не было видно обычной в таких случаях суеты, все семь рядов весел остались втянутыми внутрь корпуса. Судно не попыталось даже изменить свой курс, чтобы избежать гибельного для себя столкновения. Казалось, команде гептеры было просто наплевать на них, как занятому своими делами марабу наплевать на выходки не в меру нахального воробья. Озадаченный таким странным поведением, Хорив напряг зрение до предела, благо разделявшее корабли расстояние быстро сокращалось, и с великим трудом разглядел на парусе гептеры эмблему, похожую на лаброс Фокия. А через секунду это же разглядел и впередсмотрящий, заоравший что было мочи:
– Менесы! Это менесы!
Герех, ожидавший начала схватки как поцелуя возлюбленной, в сердцах плюнул и махнул рукой келевсту, разрешая тому сбавить задаваемый им темп. Гребцы, с которых за эти несколько минут успело сойти семь потов, облегченно вздохнули, с удовольствием принимая куда более медленный ритм работы. Герех, яростно сверкнув на них выкаченным глазом, что-то зло пробурчал сквозь стиснутые зубы и подошел к стоявшему с забытым периплом в руках Камесу.
– Что будем делать, наварх? – спросил нумидиец, не сводя тяжелого взгляда с приближающегося корабля.
– Говорить, – холодно улыбнулся Камес. – Менесы всегда в курсе последних событий, а это именно то, что нам сейчас нужно, чтобы по незнанию не сунуть голову прямо в петлю.
Гептера с лабросом – знаком царей-миносов острова Крит – на парусе подходила все ближе. И с каждым пройденным ею плетром Хорив все отчетливее осознавал, насколько грандиозен был встреченный ими корабль. Триаконтера кеметийцев по сравнению с ним казалась рыбой-прилипалой под плавником тигровой акулы, способной одним движением челюстей откусить человеку ногу, или тем самым воробьем, скачущим у ног слона,