– Мы готовы к этому, – играя желваками, мрачно процедил Камес.
– Я знаю, – спокойно кивнул Мидактрис, вновь подымая ритон. – Как, впрочем, знаю и то, что Крит, увы, перестал уже быть той силой, перед которой трепетали все народы от долины Бетиса на западе до Благодатного Полумесяца на востоке, от Понта Эвксинского на севере до царства Куш на юге. Наступает новая эпоха, и нам в ней, боюсь, может и не найтись места.
Проксен сделал большой глоток, словно в кубке у него была обычная вода, и Камес с удивлением заметил, что пальцы у Мидактриса немного дрожат.
– Вот так нынче обстоят дела, наварх, – вздохнул тот, и на мгновение его маска искушенного политика и дипломата дала трещину, открыв взору Камеса обыкновенного немолодого человека, уставшего от груза бесконечных забот и непомерной ответственности. Однако Мидактрис тут же взял себя в руки, и привычная вежливая улыбка вновь вернулась на его лицо, смывая следы предательской слабости.
Камес, почуявший, что за этой внезапной сменой настроения скрывается нечто очень важное, насторожился, как гончая, взявшая след добычи.
– Я вижу, неприятности переступили порог не только моего дома, – проникновенно сказал он, чуть подавшись вперед. Мидактрис бросил на него быстрый взгляд, в котором наварху почудился странный и не вполне уместный веселый блеск, и вяло махнул рукой.
– Таково уж их свойство: являться сразу во множестве мест одновременно, и не имеет значения, хижина ли это бедняка-геомора или дворец сиятельного миноса. Даже боги, как говорят, не в силах избежать встречи с этими посланцами Ананке – неотвратимости.
– Ариадна? – пронзенный внезапной догадкой, спросил Камес, широко распахнув глаза. Проксен печально кивнул, и на этот раз в нем не было и намека на игру.
– Мрачная тень Левкады затмила ей дневной свет, и манящий аромат асфодела уже коснулся ее ноздрей. Три дня назад, когда наступило некоторое облегчение, она приказала привезти к ней ее сестру Федру – проститься. Хотя я сомневаюсь, что архонт-эпоним Афин Тезей, муж Федры, примет это приглашение после того, как бросил Ариадну на Наксосе спящей, предпочтя ей ее младшую сестру.
– А как на это смотрит ваш минос?
– Бромий? – уточнил Мидактрис и почесал себе бровь в явном затруднении. – Видишь ли, по нашим законам только мужчина может быть миносом, а Ариадна, как ты понимаешь, этому требованию немного не соответствует.