К «шмайссеру» прилагались два десятка патронов разного калибра, собранных по полуобвалившимся землянкам в лесах, где проходила линия обороны, погнутая каска немецкого солдата с круглым пулевым отверстием, проржавевшая походная фляжка для воды, винт от немецкого «мессера», почти сгнивший в земле, и ветхий мундир итальянской армии времен Второй мировой – его купили по сходной цене на «блошином» рынке, польстившись на вполне почтенный возраст и моральную близость к немецкой форме. Все эти исторические реликвии составляли «золотой фонд» бригады. Мы приводили на чердак своих приятелей и млели, когда они благоговейно разглядывали наши экспонаты, волнуясь от близости к настоящей, а не показной истории.
Всё, что мало-мальски имело отношение к Третьему рейху, трепетно собиралось и хранилось, как некая драгоценность. В особой папке лежали вырезки из газет со статьями о фильме «Семнадцать мгновений весны», фотографии Тихонова, Табакова, Броневого в форме немецких офицеров. Друг к другу мы обращались только по званию. Например, после исторического изгнания Касьяна с чердака я звался не иначе как «группенфюрер СС Мюллер» или, по-дружески, просто «герр Мюллер». Игорь Копелян стал гауляйтером Москвы, близнецы Юрка и Шурка – рейхсфюрерами, Славка Гофман – оберштурмбаннфюрером, и только тихоня и молчальник, скромняга Загорский был всего лишь простым оберлейтенантом – он с прохладцей относился к любым званиям.
Естественно, такие важные господа, как гауляйтер Москвы или рейхсфюрер, не могли передвигаться пёхом, и постепенно бригада обзавелась железными конями, моторизировалась, приобрела солидность и вес благодаря тому, что носилась по району шумной, ревущей, пахнущей бензином стаей. Этот запах, запах бензина, запах силы, свободы и ветра манил нас сильнее любых, даже самых дорогих французских духов, чьим ароматом привлекали нас длинноногие сверстницы, – что нам было до них, наши железные друзья благоухали куда лучше! От их бензинового запаха нервы пели, как туго натянутые струны, дрожали коленки от желания сорваться с места и пулей полететь по узким улицам, распугивая обывателей.
Для парадных выходов у членов бригады была особая форма, срисованная по памяти с героев знаменитого фильма. Ее шила для нас сеструха Артура Божко, Ленка, которая в то время училась в швейной путяге и остро нуждалась в пошивочной практике и деньгах. Эта форма нам обошлась очень недешево, она включала в себя черный строгий мундир со всеми положенными нашивками и эмблемами, широчайшие галифе и фуражку с высокой тульей.