Море смерти, берег любви. Светлана Успенская

на него с удивлением: он, солидный, в возрасте пёс, совершенно потерял свое собачье достоинство и вел себя как последняя болонка.

      – Он узнал меня, Сержи, – смеялась Кэтрин. – Норд узнал меня!

      Ее тонкие руки тонули в густой собачьей шерсти. Они ласково теребили пса, тянули его за уши, пухлые губы целовали черную кнопку носа и шептали какие-то нежные английские глупости: «Му darling, my dear puppy, my small silly puppy, kiss your mummy…» А Норд, позабыв о своем выдержанном, нордическом характере, позволял ей проделывать всё это и только утомлённо махал хвостом.

      Надо ли говорить о том, как я ему завидовал!

      – Ты, наверное, часто бывала у Абалкина, – вынужден был сказать я, наблюдая за подобной идиллией.

      На мой суровый мужской вкус, не склонный к сантиментам, сцена нежности несколько затянулась. Я тоже требовал внимания! Конечно, у меня нет такой густой длинной шерсти, как у Норда, но в остальном я очень неплох.