Дощечки из восстановленного дерева были аккуратно сложены у ближайшей стены, на них стояло его фирменное клеймо и был указан возраст дерева. Лиам хорошо помнил, как отдирал доски от старого сарая на ферме тетки его матери Темпл, расположенной неподалеку от городка Эстеван в Саскачеване, где еще мальчиком он как-то провел лето. У Темпл и ее спутника жизни детей не было, и, когда они умерли, Лиам получил в наследство их никчемный участок земли. Продать его он не смог, а на земле работать не хотел, поэтому с годами разобрал постройки на доски – и сам дом, и протянувшийся на километры забор, которые были восстановлены в 1935 году, после того, как во время пылевой бури их разрушил торнадо. За такой прекрасный материал он выставит хозяину этого дома, дальнему родственнику Рокфеллеров, счет на двадцать тысяч, и тот заплатит не моргнув глазом.
Только если он не придет в себя и не закончит работу, счет он никому не выставит. Слава богу, острая боль в копчике прошла, муть в голове стала рассеиваться, хоть ноги так и не слушались. Лиам принял ощущение покалывания в мышцах бедер за признак того, что приключившаяся с ним беда продлится недолго. Видать, у него трещина в копчике или, в худшем случае, перелом костей таза, что привело к защемлению нервов. Ему доводилось быть свидетелем как раз таких несчастий, случавшихся на работе с другими парнями.
Какое-то время он продолжал лежать на спине, пытаясь составить план дальнейших действий. Регулятор отопительной системы, прогревавшей бетонный пол, как обычно в межсезонье, был выставлен на минимальную температуру. Сам дом стоял на участке земли в пятьдесят акров в прибрежной полосе, на высоком утесе в трех милях от автомагистрали. Значит, почту, скорее всего, оставляли в придорожном почтовом ящике. Сам собой напрашивался вывод, что никто здесь в ближайшее время не объявится и не спасет его. Да, видимо, до весны сюда никто не заглянет. Лиам снова приподнял голову, оглядел помещение, задержав взгляд на большой куче обрезков, сваленных рядом с его торцовочной пилой «Деволт». Тут он вспомнил, что Альварес выглядел сегодня неважно, взгляд его глаз с паутиной красноватых сосудов был тяжелым и болезненным. И работал он спустя рукава – все его обрезки были не меньше доброй восьмой части дюйма, а то и больше. Он просто выкидывал на ветер отличную древесину, за которой приходилось таскаться в этот чертов Саскачеван. В наказание Лиам отослал Альвареса в микроавтобус до конца дня.
Когда ему в помощники требовался плотник, он давал бесплатное объявление в один еженедельник и связывался с тем малым, который присылал ему в ответ самое грубое и безграмотное электронное сообщение. Он нанимал алкашей, бывших преступников, наркоманов, ущербных на голову психов. Большинство из них не задерживались у него дольше нескольких недель – они