– Да, именно об этом я и говорю. Смерть детей – это невыносимая, невосполнимая потеря.
Тут я не мог с ней согласиться. Я потерял дочь. Эта потеря невосполнима, но я не умер. Я должен был жить дальше. Острая боль притупилась, хотя, признаю, ее жало навсегда засело в моем сердце.
– Если бы они собрались с силами и подождали…
– Они не хотят, – неужели так сложно это понять?! Разве мы не вправе помочь им пересечь Стикс и навсегда распрощаться со своей болью?
Я тряхнул головой, просто не зная, что на это ответить.
– Я скучала по тебе, цезарь, – произнесла Локуста, ловко меняя тему. – Ты обещал навестить меня на моей ферме, но так и не сподобился.
Ах да. После последней оказанной мне услуги я даровал ей поместье, где она организовала академию и передавала студентам свои знания и умения.
Локуста, являясь изощренной отравительницей, помимо этого, лучше других разбиралась в травах, цветах и различных экзотических растениях, которые выращивала и применяла для исцеления больных. Так что очень скоро в основанной ей академии не было отбоя от желающих перенять ее знания.
– Признаю, обещал, но… – Я виновато развел руками.
– Знаешь, я ведь и над противоядиями работаю, – сказала Локуста. – Так что не думай, что я только на смерти специализируюсь, меня и жизнь интересует.
– О, Локуста, я никогда так не думал! – И действительно, было сложно переоценить ее способности. – Кстати, у меня есть врач, который уверяет, что у него есть противоядие от яда животных. Вы с ним могли бы устроить поединок мастеров своего дела. А в качестве объекта можно выбрать, например, козла. Впрочем, ты вроде не специализируешься на ядах животного происхождения, так?
– Они очень нестабильны, долго не хранятся, да и собирать их слишком сложно. Но у меня имеется какое-то количество этих ядов, хотя повторюсь: моя сильная сторона – растения.
– Хорошо, я понял и обещаю, что обязательно вас познакомлю. А пока что прошу: воздержись от применения своих знаний на этих полях.
– Ты – цезарь. – Локуста склонила голову. – Я обязана тебе повиноваться.
VI
Локуста
И я повиновалась, вынуждена была повиноваться.
Если бы он меня не увидел, я бы продолжала дарить избавление этим страдающим душам, но он вмешался, и я не осмелилась ослушаться, потому что понимала: наказание за неповиновение будет суровым.
Императора я знала еще с той поры, когда он был совсем юным, можно сказать – мальчишкой, но я не могла злоупотреблять нашей дружбой. Да и какие друзья могут быть у императора? Разве он может позволить себе такую роскошь?
Меня окликнула какая-то женщина. Я пошла на голос. Она сидела на земле. Я наклонилась над ней. Женщина хотела умереть. Она видела, как обрушился ее охваченный огнем дом и вся семья погибла под завалами. Соседи силком оттащили ее от пожарища, не дав броситься внутрь.
– О, если бы