Те же, кто с какими-то, так и не понятыми мной еще до конца, намерениями, отправили меня сюда, навещали мое бедное жилище четко раз в месяц с одной целью: задать несколько вопросов и повторить уже заученные мной наизусть правила и запреты. Выезжать отсюда мне никуда не разрешалось. Имя жены и свое настоящее имя нигде и никому не называть, фразу "нерождённый сын" не произносить и учиться вести себя как пролетарий, оставив свои дворянские привычки.
И что было мне делать? Ведь список необходимой литературы пополнялся чуть ли не каждый день. Учебники по физике и высшей математике, книги по механике и инженерному делу, труды о космосе, работы Успенского и Бехтерева.
Я поверил в то, что прочел в работе Загорского, потому что это единственное, что в моем понимании имело смысл и логично вплеталось в любое явление этого мира. Расшифровать рукопись было ребячеством по сравнению с тем, что домыслил я в ее содержании и что выстроил в своем воображении. Несчетное количество раз я вчитывался в ее строки, пока не обнаружил тот самый угол зрения, тот волшебный ракурс, с которого открылись мне картины описанного.
Как Загорский и говорил, в его работе делался акцент на мозговой связи между донором биоматериала и его получателями, в данном случае подопытными. У меня, к сожалению, не было такой возможности – проверить столь потрясающее открытие на практике. Оставалось додумывать буквально в уме и пользоваться в опытах тем, что было мне доступно. А это совсем немного. И я пошел с другого конца этого эксперимента – с его результата, представив, что факт передачи команд на расстоянии давно известен и очевиден. Это давало мне возможность найти причину столь загадочного обмена информацией. Так я предполагал. На практике же все было намного сложнее. Порой я по несколько месяцев не понимал, что делаю и чего жду. А порой я просто гулял по лесу. Изучал сорта местных ягод и грибов, с наслаждением при этом забывая о своих проблемах и, как ни странно, об исследованиях тоже.
Кто бы мог подумать, что я буду любить простоту и находить красоту и умиротворение в самых скромных пейзажах и в самой бедной и убогой жизни. Временами я был откровенно счастлив и совершенно не понимал, зачем человеку куда-то рваться, пробивать себе дорогу по службе, мечтать о больших деньгах и роскошной жизни. По мне так нет ничего прекраснее и благостнее тихого заката в любое время года, природы в ее естестве и отсутствии всякой суеты.
И вот однажды наслаждение тишиной так увлекло меня, что